Невеста на одно место (СИ)

Покорно вздохнув, выполнил просьбу девушки, справедливо полгая, что хорошее воспитание, буквально вбитое родителями в единственного сына, сегодня сыграет со мной поистине злую шутку. Вручив покупку Миладе, жестом пригласил её следовать за мной. Пока девушка лакомилась сладкой ватой, неспешно шагал по аллее, всё дальше и дальше отводя предполагаемую кандидатку в невесты от "Замка с привидениями". Довольный тем, что смог обезопасить себя от участия в столь сомнительном походе по старинным галереям, где непременно кто-нибудь выскочит из потайного хода, и напугает своим неожиданным появлением до розовых демонят, совершенно без задней мысли повернул направо. Разлапистый куст сирени не представлял собой сколько-нибудь суровую преграду, скрывающую за собой ужасный аттракцион, а истеричные вопли молодёжи, с каким-то садистским удовольствием катающейся на карусели "Петля смерти", не давал даже надежды на то, что мне удастся увести отсюда радостную Топоркину.

— Ой, каруселька! — Довольно прочирикал рыжеволосая бестия, культурно выбрасывая палочку от сладкой ваты в урну. — Пошли очередь занимать!

Позволив утянуть себя в сторону наибольшего кошмара всей моей жизни, мысленно костерил как родителей, хором вещавших о том, что представительницам слабого пола непременно нужно во всём потакать, так и противную Пшеничкину. Которая (зуб даю!..) всё это спланировала заранее и сейчас, наверное, сидит на съёмочной площадке, поглощает романтический ужин, приготовленный Скрипчан, и веселится за мой счёт! Пока предавался негативному настрою, расторопная Топоркина успела занять места в кабинке, и теперь с нетерпением ждала начала увлекательного аттракциона. Приметив, как девушка проворно застёгивает многочисленные ремни на ногах и талии, последовал её примеру, решив повторять во всё за умудрённой жизненным опытом рыжеволосой.

— Оплачиваем, уважаемые, аттракцион! — в кабинку ввалилась довольно полная билетерша. — Так, молодой человек, — окинув цепким взглядом меня и Миладу, тётка довольно осклабилась, — за девушку вы платите? — Получив утвердительный ответ, она что-то посчитала на пальцах и довольно возвестила. — Тогда с вас три золотых!

— Сколько? — выпав в прострацию, машинально отдал золотые, пораженный до глубины души подобным грабежом средь бела дня. — Почему так дорого-то?!

— А в соседней кабинке мужик с камерой наперевес и два каких-то задохлика, обмотанные толстенными шнурами, сказали, что вы и за них платите тоже! — пояснила словоохотливая билетёрша.

Развернувшись, с недовольством просверлил раздражённым взглядом радостного оператора и двух его ассистентов, которые сейчас махали мне рукой, словно хорошему знакомому. Подивившись людской наглости, которая воистину не имеет границ, только зубами заскрипел, отчётливо понимая, что теперь вдоволь поорать, повизжать и поматериться будет нельзя: как-то не хочется, чтобы моё аристократическое лицо, перекошенное из-за животного страха, попало в прямой эфир реалити-шоу. Показав кулак непонятно отчего развеселившемуся владельцу камеры, повернулся к Миладе, справедливо полагая, что лучше уж смотреть на миловидное девичье личико, нежили на три мужских небритых рожи.

Пока ёрзал на сиденье, и играл в гляделки с участниками локальной съёмочной группы, пока мысленно проклинал тот день и час, когда поддался уговорам родителей обратиться за квалифицированной помощью в одно из брачных агентств небольшого городка с благозвучным названием "Сердечкино", кабинка натужно заскрипела и пришла в движение. Испуганно вздрогнув, бросил прощальный взгляд на такую притягательную землю, которая с каждой секундой становилась всё дальше и дальше, а мы же с Топоркиной наоборот поднимались всё выше и выше по рельсовой дороге. Когда лошадь, тянущая за собой пять кабинок, в которых сидели любители экстрима, резко остановилась, добравшись, наконец, до самой высокой точки рельсового моста, возвышающегося над землёй на добрых тридцать метров, мне основательно поплохело.

— М-мил-лад-дочка, — нервно икнув, пожалел, что не составил завещание, — м-мож-жно я т-теб-бя з-за рук-ку в-воз-ьму?

— Конечно, милый, — довольно ласково улыбнулась рыжеволосая бестия, протянув мне руку. — Бернардо, ты что, боишься? — Карие глаза оппонентки сверкнули любопытством, а губы растянулись в ехидной улыбке, мол, мужик, а такой мелочи опасается!

Только хотел с достоинством ответить, что графья ничего не боятся, как двое форейторов* закончили распрягать лошадь. Замерев с неэстетично открытым ртом, с недоумением покосился на спокойно жующую траву скотинку. Пока я предавался искреннему недоумению, кабинка дёрнулась и… Поехала вниз по ужасающей горке! Жалобно хныкнув, испытал жгучее желание забраться на колени к Топоркиной, которая, весело повизгивая, получала от аттракциона настоящее удовольствие.