Невеста на одну ночь

Эта комната была для Жака убежищем. Никто не смел являться сюда без приглашения. Конечно, если говорить о людях тактичных, с досадой и злостью подумал Жак, когда дверь распахнулась, и Гарри Ричардсон ввалился в кабинет с таким видом, будто только его здесь и ждали.

– Гарри, – аккуратно запечатав законченное письмо, Жак поднялся из-за стола и приблизился к двери, ведущей в смежную переднюю, – не припоминаю, чтобы я тебя звал.

Лицо Гарри снова исказила уже начинавшая раздражать обиженная гримаса.

– Надо поговорить.

Подозвав солдата, дежурившего в приёмной, Жак вручил тому письмо. Несмотря на поздний час, изменение в планах необходимо срочно согласовать с императором.

Впрочем, Жак был уверен, что Наполеон возражать не станет. Этот человек движется к цели, невзирая на средства, и скоро подчинит себе всю Европу. А возможно, и мир.

Ради великих свершений можно принести любые жертвы.

– Немедленно доставить императору, – распорядился Жак.

– Oui.

Демонстрируя идеальную выучку, солдат повернулся на каблуках и поспешил исполнить приказание. Наполеон получит письмо через несколько дней.

Вернувшись к столу, Жак присел на краешек, бросив на Гарри сардонический взгляд:

– Тебе не мешало бы поучиться у него дисциплине.

На бледных щеках Гарри проступил румянец.

– Я тебе не солдат.

Жак окинул презрительным взглядом смятую одежду Гарри. Вне всякого сомнения, наряд стоит целое состояние. Этот самовлюблённый павлин – ярчайший представитель того типа богатых прожигателей жизни, который Жак так ненавидел.

– Да, на поле боя тебе делать нечего. Позорно бежал бы после первого же выстрела, только пятки бы сверкали.

Забавно, но денди был возмущён до глубины души.

– Как ты смеешь обвинять меня в трусости?

Жак пожал плечами:

– Хочешь сказать, что я не прав?

– Разве трус стал бы рисковать жизнью, как я ради тебя?

– Тут, мой друг, гордиться нечем. Ты шпион, – усмехнулся Жак, с удовольствием вымещая на этом болване дурное настроение. С того дня, как Жак поступил на службу к Наполеону, он осознавал, что придётся принимать трудные решения. Война – это вам не благородные расшаркивания. Слишком часто ради победы приходится идти против совести, совершать неприятные поступки. Заключать альянсы с сомнительными личностями. Однако человек, ещё не до конца лишившийся совести, испытывает из-за всего этого тяжёлое чувство. – А стал ты шпионом из-за того, что ты избалованный повеса, который за деньги родную мать продаст.

Гарри растерянно, испуганно заморгал – явно не ожидал такой беспощадной честности. Несколько лет Жак обхаживал и улещивал этого жалкого щенка, поощрял его порочные наклонности, напоминал, как несправедливо с ним обошлась судьба – все богатства достались Габриэлу, а бедняжка Гарри вынужден довольствоваться нищенскими подачками.

И Гарри с готовностью поддался.

– А когда звал меня в союзники, говорил совсем по-другому, – надулся Гарри. – Хвалил за отвагу, героем называл…

Жак дёрнул плечом.

– Я нуждался в тебе.

Гарри нахмурился:

– А теперь?..

– Теперь ты нуждаешься во мне. – Жак скрестил руки на груди, впившись беспощадным взглядом в лицо Гарри. – Вернее, в том, что я могу предложить.

Конечно, умом старшего брата Гарри не обладал, однако по-своему был неглуп. Быстро сообразил, что зря воображал себя храбрым искателем приключений, и понял, что придётся с этим смириться.

– Я у тебя только одного просил – чтобы помог укрыться от наших общих врагов, – пробормотал Гарри. – Уж такую малость ты должен для меня сделать.

– Я тебе ничего не должен, – улыбнулся Жак. – Однако тебе повезло – твоя главная мечта совпадает с моими интересами.

Гарри облизнул пересохшие губы и нервно стиснул руки в кулаки.

– Откуда ты знаешь, о чём я мечтаю?

– Любому, кто знаком с тобой, не составит труда догадаться, mon ami[16], – ты сгораешь от желания оказаться на месте брата.

Гарри побледнел и не слишком убедительно покачал головой:

– Глупости.

– Согласен, очень глупо, – насмешливо произнёс Жак. До чего же не хочется давать этому жалкому трусу власть, которой тот не заслужил! – Чтобы такое ничтожество стало графом… Но увы, нынешний граф Эшкомбский – весьма достойный джентльмен, благородный человек с твёрдыми принципами. При других обстоятельствах я бы восхищался его качествами, но, к сожалению, этот человек стал у меня на пути. – Жак пожал плечами, стараясь не думать, что скоро придётся хладнокровно отдать приказ об убийстве. – Ты же, однако, начисто лишён совести, и это мне идеально подходит.

Как ни удивительно, Гарри побледнел ещё сильнее – лицо его сделалось серым.

– Даже если бы я вправду желал титула, это не какая-нибудь безделушка, которую можно отдать кому угодно, – хрипло выдавил он.

Жак поджал губы, с горечью вспоминая своё детство на задворках французского высшего общества. С юных лет Жак понимал, что сын простого скульптора, даже такого талантливого, как Жан-Люк Жерар, не может равняться с изнеженными щёголями, гордо фланирующими по парижским улицам.

– Правила наследования мне прекрасно известны, – прорычал Жак. – И я сделаю всё, чтобы во Франции с этой нелепостью было покончено.

Гарри отмахнулся: