Невеста на откуп

– Маленький ручеёк можно перегородить камнями и сменить тем самым его русло. А широкую и глубокую реку не перегородишь камнями: необходимо строить огромную плотину. И не факт, что её не снесет течением, – привел аналогию Ллойд. – То же самое с магическими потоками. У сильного мага они широкие и глубокие, так просто не перегородишь. Если с огромным трудом это удается сделать, через пару лет циркуляция маны постепенно восстанавливается, то есть река сносит плотину. Посылать сильного, психически нестабильного мага в шахты, где он может обрушить своды и убить других людей (не только преступников, между прочим) или навредить еще как-то, недальновидно.

– Получается, у сильных магов, если они нарушат закон, один единственный вариант – умереть?

– Чем больше сила, тем больше ответственность, тем больше контроль. До самого последнего случая Фанаса пытались спасти, – раздраженно ответил Ллойд. – Впервые, когда попробовал порошок, то сжег гусиную ферму и конюшню. Потом нажрался галлюциногенных грибов и порезал свинью. Причем, специально напитывал животное магией, чтобы оно дольше мучилось. И только по счастливой случайности, это оказалась свинья, а не человек. Смотреть на то, что он устроил, оказалось очень трудно. Опытный хранитель, который вел это дело, рассказывал, что малодушно порадовался, когда пришел обследовать место преступления голодным. Даже у него волосы на затылке шевелились от мысли о том, что Фанас мог так же пытать человека. А потом этот срыв. То один вид наркотика, то другой! Что дальше, Стана? Ты готова дать ему шанс, а потом смотреть в глаза родственникам тех, кого убил бы Фанас? Готова? Я – нет! И я уверен, он бы не успокоился!

– Но ведь теперь тебе придется смотреть в глаза родственников Фанаса… – тихо сказала я.

Надо сказать, что доводы Ллойда были более чем убедительны. Моя уверенность в том, что магу нужно дать шанс, рассыпалась прахом.

– Я уже говорил с его отцом. Он сожалеет о смерти сына, но понимает, что у меня не было выбора. Я не почувствовал лжи в его слова. Пожалуй, только боль и – в это трудно поверить – облегчение. Родители сделали все, чтобы уберечь Фанаса, использовали все рычаги. Его отец потратил огромные деньги на то, чтобы замять два предыдущих случая, привлек на свою сторону уважаемых людей, которые поручились за его сына, но все без толку. Фанас не осознавал всей серьёзности ситуации. Отец, хоть и очень любил сына, понимал, что рано или поздно Фанас навлечет позор на весь свой род.

– Уже навлек… – прошептала я.

История оказалась не так проста, как виделось со стороны.

– Да, но не настолько, чтобы со всей семьёй Герт отказались иметь дело.

Разговор продолжился, теперь Ллойд приводил разные примеры из практики, когда можно было смягчить наказание или вовсе оправдать человека. А я еще раз задумалась о Тасаре. У нас с придыханием или со страхом говорили о том, что у горцев все через одного маги. Так и было, однако, как выяснилось, дело оказалось не в том, что все тут рождались со способностями, а в том, что магию пробуждали. Как правило, у большинства тасарцев это была бытовая или целительская магия и не слишком большой резерв.

Отчасти, я полагаю, именно наличием магии объяснялись суровые законы горцев. Сильного мага, если он совершил преступление, не сдержишь наручниками и цепями, не отправишь на работы, не заточишь в темницу, поэтому частенько приговор для таких один – смерть. Если маг слабый или средней силы, то смертельный приговор заменяли отработками, иногда блокируя магию.

Через какое-то время разговор увял. Ллойд вышел вперед, а я с благодарностью пристроилась за ним. Здесь снова дул ветер, а идти вслед за хранителем было комфортней. Как же быстро все меняется. Мои мысли унеслись в прошлое.

Два дня назад, когда Ллойд ушел на совет хранителей, я решила не сидеть без дела. В домике повсюду лежала пыль, кое-где висела паутина, и помыть окна не помешало бы. Убрав свою комнату и кухню, я вдруг вспомнила, что не рассказала о магическом договоре с герцогом. От собственной глупости перехватило дыхание. Как я могла об этом забыть?!

Это, наверное, из-за простуды я ничего не соображала! Во время допроса то один хранитель, то второй часто меня перебивали и просили уточнить что-то из того, что уже я говорила ранее. Приходилось снова пересказывать. В результате, у меня в голове все перемешалось, и я только сейчас вспомнила о договоре.

Нужно немедленно сообщить Ллойду, но как? Сначала я заметалась по комнате, не зная, как поступить, но потом собралась с мыслями. Итак, Ллойд признался, что комнату в замке, где я жила, обыскивали, причем, очень тщательно, раз нашли запрятанные записи. Он читал их, а, значит, и договор тоже! Его-то я не прятала. И раз ни один из хранителей не поинтересовался, то они считают его не важным.

Если так посмотреть, в договоре нет ничего особенного. Во-первых, наше с отцом соглашение недействительно, потому что герцог настоял на том, чтобы началом исполнения обязательств стал брак между мной и Канлиром, Сэлисом или Ллойдом.