Невеста на полчаса 2

     Отвернувшись лишь на секунды, я прикрыла веки, чтобы переждать бурю, закружившую в душе. Мама же все продолжала и продолжала говорить, но все ее слова сводились к тому, что было бы неплохо, если бы «мальчик» прошел дальше. Это хорошо сказалось бы на его будущем, ведь именно я стала причиной, по которой его обвинили в измене.

– А вам не кажется, что вы заигрались? – резко обернулась я, ощущая, как срываются тормоза. Внутри все клокотало от злости. – Вам не кажется, что ваши приоритеты расставлены неверно?

– О чем ты? – нервно улыбнулась женщина, пытаясь взять меня за руку.

     Кисть легко выскользнула из чужого захвата, а я сделала шаг назад.

– Я – ваша родная дочь. Это мои проблемы должны для вас быть первостепенными.

– Но мальчику нужна помощь… – возразила она удивленно.

– Мне нужна помощь, мама! Мне нужна ваша помощь, а ваш мальчик – взрослый дракон, который вполне может позаботиться о себе самостоятельно. Правда, вы не желаете видеть ни того, ни другого. Что же, это ваш выбор.

– Дарини, ты ведешь себя непозволительно! – попыталась она перебить меня, выражая возмущение.

– Я веду себя так, как меня воспитали, – ударила я по больному, полностью осознавая последствия своих слов. – Так вот там – на Земле – меня научили не менять своих решений. Более того, я не вижу причин, чтобы идти вам на уступки. Ваш мальчик вырос. Впрочем, девочка тоже.

     Я видела ее слезы, что встали в глазах, словно стекла. Наверное, мне было так же больно, как и ей, но я чувствовала, что должна была сказать именно это.

     Да, слишком откровенно и открыто. Да, перегнула палку. Не имела права так высказываться, потому что, какой бы она ни была, она моя мать, но где-то глубоко в душе надеялась. Искренне надеялась, что мои жестокие слова послужат катализатором. Заставят задуматься над тем, что я нуждаюсь в ней и в ее заботе. Нуждаюсь гораздо больше, чем кто-либо другой.

     Слезы скользили по щекам. Ни всхлипа, ни звука – я молча выходила из центрального зала через раскрытые настежь высокие двустворчатые двери. Там небо уже раскрашивалось всеми оттенками палитры заплутавшего художника. Слышала, как окликал отец, но не имела сил обернуться. Ночь всегда скрывает слезы, а я в последнее время плачу слишком часто, что совершенно не добавляет сил.

     Но добавляет сил другое.

     Теплые ладони, что неизменно ложатся на плечи, согревая своим теплом. Я давно научилась узнавать Рирнара по запаху – терпкому, горькому, как темный шоколад с каплями рома и сочной вишней. Мне не нужно было оборачиваться, стоя на ступеньках, чтобы знать, что это именно он накинул мне на плечи мой плащ, а теперь удерживает, позволяя опереться, прислониться к своей груди.

     Яркие цветы распускались в темном небе. В воздухе пахло то ли порохом, то ли серой. Этот аромат смешивался с чистым запахом снега, с запахом мороза – легкого, едва заметного, что ложился колкими льдинками на траву. Залпы, будто раскаты грома, ударяли в такт часто бьющемуся сердцу.

     Объятия стали крепче, теснее.

     Рирнар вынудил меня обернуться. Его широкая спина загораживала собой вид на двери, но даже так я прекрасно видела, что они закрыты. Более того, в них кто-то ломился, пока мужчина пальцами стирал убегающие капли с моих щек. В его глазах отражались блестящие шапки цветов, разноцветные огоньки фейерверков. Его теплое дыхание согревало мои губы, а пальцы обжигали талию даже через ткань плаща и платья.

– Сюда никто не выйдет, – прозвучало будто шепотом на фоне грохота пушек. – Мне не нравится, когда ты плачешь.

– Наверное, вы действительно правы. Я до сих пор остаюсь ребенком. Обиженным ребенком, – ответила тихо, но спрятать взгляд, склонить голову мне не дали.

     Чужие пальцы мягко коснулись подбородка. Дыхание перехватило. Хотелось по-детски зажмуриться, спрятаться, но не имела на это сил.

– Кажется, я снова наступила вам на ногу. – Мой голос был насквозь пропитан паникой.

– Переживу, – улыбнулся, продолжая склоняться.

– Они выломают дверь. Некрасиво…

     Договорить мне не дали. Губы коснулись губ, обжигая, опьяняя, не щадя. Прикосновение было легким, теплым, нежным. Так сильно контрастировало с порывами ветра, что трепал полы плаща.

     Я все-таки зажмурилась, до конца еще не веря тому, что позволила себя поцеловать. Не иначе как рассудок помутился, но именно этот поцелуй сейчас согревал мою опустошенную душу. Рирнар будто делился таким желанным теплом, что наполнял легкие, отзывался покалыванием в каждой клеточке тела.

     Секунды, минуты, часы…

     Не знаю, сколько так простояли. Касания были терпеливыми, даже бережными. В какой-то момент я начала неловко отвечать, чувствуя, что мне хочется это сделать. Хочется распробовать его губы на вкус, узнать, каково это – целоваться с драконом.