Невеста на полставки

Странная штука — человеческое восприятие. Еще недавно я от вида этого лифта мог лишь морщиться, а теперь тянет улыбаться. Такое чувство, будто лифт лучше этого в жизни не видел. Он небольшой, и Златка немного ко мне прижимается, когда приходит время выйти. От этого ее движения у меня внутри всё замирает в сладкой истоме. Хочу затолкать девчонку обратно в кабину, закрыть двери, нажать на кнопку «Стоп» и целовать ее сладкие губы, пока в двери не начнут стучать разгневанные жильцы. Вместо этого просто иду за девушкой следом, сам поражаюсь своей сдержанности.

— Просто поговорим, и всё? — спрашивает Златовласка, когда мы подходим к моему джипу.

Я киваю, хотя, понятное дело, желаю совсем не этого. В то же время понимаю, что мне доставит немало удовольствия даже просто посидеть с ней рядом какое-то время. Соскучился сильно.

Пока веду машину, стараюсь не смотреть в сторону девушки. Еще не хватало на нее залипнуть и куда-нибудь врезаться. Хороший тогда получится разговор…

Когда прибываем на место, прошу отдельную кабинку. Хочу, чтобы всё внимание Златы сконцентрировалось на мне. Слава богу, есть свободная — в самом углу просторного зала. Стоит закрыть штору, и ты отгорожен от всего мира — посетители не увидят, официант не зайдет. Можешь свою девушку хоть за коленку потрогать, хоть в трусики к ней залезть или позволить расстегнуть тебе ширинку и… Как только мысли принимают такой оборот, чувствую, как кровь начинает приливать туда, где ей сейчас быть совсем не нужно.

— Сядешь в угол? — спрашиваю Злату.

Та кивает, позволяет мне снять с нее куртку. На какой-то чудесный миг я стою к девушке почти вплотную. Потом Злата поворачивается ко мне в своем скромном бежевом платье. Оно висит на ней как на вешалке, но я-то знаю, что скрывается под неказистым фасоном, какое там всё стройное, нежное и округлое.

Не проходит и полминуты, а мне уже хочется стонать в голос от желания наклонить девушку так, чтобы легла грудью на стол, задрать подол и получить то, что она мне раньше так настойчиво предлагала сама. И плевать мне на то, что официант уже спешит к нам с меню, а в кафе довольно много людей.

Девушка по праву моя, мне эти пируэты вокруг вопросов «Хочу/не хочу» совершенно не интересны. В то же время понимаю, что не смогу всё оставшееся время задаваться вопросом, нравится ли ей со мной или нет; охает подо мной потому, что получает удовольствие или нагло симулирует. Именно со Златой хочется искренности, каких-то чувств, признаний.

«Стареешь, Артём Артёмович!» — язвит внутренний циник.

— Всё хорошо? — спрашиваю девушку.

Она сидит за столом как первоклассница: спина прямая, руки на коленях. Но мне улыбается, кивает.

— Здесь так мило…

Помню, ей еще в прошлый раз понравился интерьер. Крохотные блюдца, тарелки, кружевные салфетки, стены, выкрашенные в розовый цвет.

«Лососевый, мать его…» — вспоминаю название оттенка.

Когда я только начинал свое дело, многие проекты вел лично. Была у меня клиентка, помешанная на розовом, ей хотелось его видеть всюду. Тогда и выучил всю палитру. Помню, как меня передергивало от вида рекламных баннеров, которые ей делали до того, как она попала ко мне. Мечта пятилетних девочек. И вот, кажется, моей Злате нравится тот же цвет.

Подсовываю девушке меню:

— Выбирай, что хочешь, милая!

— Зеленый чай с жасмином, — просит она.

— Ну, это несерьезно!

Открываю меню, показываю официанту на четыре самых симпатичных, на мой взгляд, десерта. Даже не читаю, из чего они.

Злата смотрит на меня круглыми глазами, но не протестует. И даже почти открыто радуется, когда пирожные приносят. Пододвигаю их все ей.

— А ты? — спрашивает она осторожно.

— Будем делиться!

Когда официант уходит, задвигаю занавеску, устраиваюсь на своем месте, беру ложку и пробую десерт, который стоит к ней ближе всего. Это оказывается «Тирамису».

Мне доставляет огромное удовольствие наблюдать, как девушка отправляет в рот кусочки пирожного. Замечаю, как она кладет руку на стол, и тут же накрываю ее ладонью. От того, с какой скоростью девушка одергивает свою руку, мне становится дико неприятно. Очарование момента мгновенно испаряется.

Я морщусь, спрашиваю напрямик:

— Помнишь, когда мы говорили в офисе, ты сказала, что для тебя всё изменилось? То есть ты начала со мной спать из чувства долга, но потом я тебе понравился, так? Ответь честно, для меня этот вопрос очень важен!

Она замирает с ложкой у рта. Кладет ее в тарелку, внимательно на меня смотрит и выдает:

— Что ты сделаешь, если я скажу, что тогда соврала?

А вот это уже по-настоящему больно. У меня перехватывает дыхание, глотка мгновенно пересыхает.

«Что ты от нее ждал? Любви?»

Тут замечаю, как старательно Злата отводит глаза, и как-то сразу понимаю — она не тогда соврала, она сейчас врет.

— Не верю! — говорю строго. — Просил же ответить честно! Это так сложно?

Она вздыхает, снова смотрит на меня прямо и начинает медленно:

— Когда я тебя в первый раз увидела, то очень обрадовалась, что мне достался именно ты. Ну, пока ты не начал командовать… Но потом мы поладили…

Делаю глоток воды, чувствую, как отлегает от сердца.