Невеста на удачу, или Попаданка против!

— У тебя была такая возможность еще вчера, — огрызнулся Артан, — но ты решил не пугать девушку. Пикантность еще в том, мэйс, что Хаор был не только главой рода Воронов. Он был правителем всего яруса, или, как они называют, сферы Суаф, граничащей с нашим миром. И если Хаор прорвется, то разрозненные сейчас и соперничающие родовые круги обретут повелителя и объединятся. И тогда — месть и война. А между тем снять родовое проклятие просто: достаточно Дэйтару правильно жениться. На девушке, не имеющей демонических предков и ни капли их проклятой крови.

— Разве таких мало? — не выдержала я.

— Да полно! Но будущую хозяйку должен одобрить этот демонов замок, чтоб ему провалиться! — Король раздраженно шлепнул ладонью по подоконнику, и камень спружинил, как резиновый. — Он, видите ли, куда разборчивее даже жениха, и таких девиц нашлось всего три, не считая вас. Но тех уже не вернуть, а в вашем случае мы не знаем, на кого среагировал Лаори-Эрль. Или он издевается, или решил вернуть Хаора любой ценой.

Дэйтар, замерший в дверях, привалившись к косяку и сложив на груди руки, насмешливо фыркнул:

— Не обижай Лаори-Эрль подозрениями, иначе он тебя не впустит, или не выпустит, или опять пакость подстроит в виде лужи собачьей мочи на твоем любимом ковре. Кстати, о псах и их подружках. Зачем ты приказал поймать и связать нашу безобидную сироту Оллу?

— Интуиция. Но я не приказывал ее связывать.

— Теперь вся псарня рычит и воет. Впрочем, тебе это лучше увидеть самому.

Скотный двор находился довольно далеко от Лаори-Эрля. Если выйти через флигель для слуг и свернуть налево, то нужно пройти через ряд приземистых зданий — кухню, оранжерею и птичник. Дальше была псарня.

Собачью истерику стало слышно, едва мы вышли из защищенного здания. Вой, лай, рычание. Издалека доносились ржание, блеяние и хрюканье. А птичник сотрясался от гвалта и гортанного клекота.

Мы бы оглохли, если бы лорд Дэйтар не накастовал полог тишины, куполом накрывший наш небольшой отряд, но и сквозь него проникали особенно оголтелые вопли.

От вида местных петухов я впала в ступор и поняла, почему в королевстве Риртон не развилась традиция петушиных боев. Ну, это как если бы кто-то решил заработать на орлиных боях. Эти птицы не были домашними.

Даже король замер на миг, проходя мимо вольеров с сетками, на которые бесстрашно бросались красивые яркие птицы, пытаясь порвать препятствие острыми когтями и перекусить зазубренными клювами. А еще они орали. Не кукарекали.

— Э-э-э… Дэйтар, зачем тебе петухи? — изумился Артан. — Это же опасные хищники!

Упс! Опять перевод подкачал! Я не знала, куда деть глаза, когда граф, насмешливо на меня покосившись, невозмутимо ответил:

— Для опытов, сир. Я нашел дрессировщика.

— Хотелось бы мне посмотреть на этого смельчака.

Миновав беснующийся птичник, мы вышли к псарне. Там, в круге сорвавшихся с поводков собак замерла живописная группа из десятка рыцарей и магов. Рыцари держали связанную по рукам и ногам девицу, маги держали круговую оборону от своры, пытавшейся разорвать их в клочья.

Лорд Дэйтар, оттеснив короля, вышел вперед и вскинул руки. Из ладоней волной выплеснулась тьма, в которой застревали и вязли несчастные животные. Кашляя, повизгивая, они пытались отползти и застывали в самых нелепых позах, с оскаленными мордами и остекленевшими глазами. А пленница начала отчаянно извиваться и скулить.

Собачек было невыносимо жалко, но король, удивительным образом поняв мое состояние, придержал шаг и шепнул, интимно опустив обращение «мэйс»:

— Не жалейте, Тамара. Их уже убили, их преданные собачьи души были мертвы. На них навесили заклинание бешенства и дали почуять человеческую кровь. Очень, очень интересные тут душевнобольные девицы…

Еще движение ладоней некроманта — и светящаяся голубым электрическим светом стена отсекла нас от остального мира, оставив пустой плацдарм величиной со спортивный зал в нашем универе.

Олла, перестав извиваться, угрюмо смотрела исподлобья. Она была очень рослой, неуклюжей и неимоверно сильной. Я видела однажды из окна, как она удерживала под уздцы неукротимого жеребца. Кудрявые нечесаные волосы свисали ей на лоб, на щеке виднелись полоски грязи. Девушка всегда была лохматой и грязной, но животные, с которыми она возилась с утра до ночи, не обращали внимания на ее внешность.

— Почему ты это сделала, Олла? — спросил граф, показывая на мертвых псов.

— Ты сделал! — прохрипела она и сплюнула на землю. — Песики меня защищали, а ты их убил, мерзкий Ворон!

Правитель Риртона наклонился вперед, глядя на пленницу хищным ястребиным взором, пока Дэйтар ее допрашивал. Олла отрицала причастность к ключам, лилиям и всему на свете, кроме песиков, которых самозабвенно оплакивала, непрерывно воя. Ужасное зрелище.

Наконец король вспомнил, что именно он приказал задержать девушку, и спросил:

— Откуда ты пришла в Орияр-Дерт, Олла?

— Из деревни.

— А в деревню откуда?

— Из деревни.

— Как она называлась?

— Не знаю.

— Врешь! — Королевское слово прозвучало хлестко, как пощечина.