Невеста на уикенд

Я разве говорила, что терпеть не могу утро? Нет. Могу. Только если оно  будет вот таким: теплым, нежным и в крепких объятиях сильного мужчины. 

Открываю глаза и не могу сдержать улыбки, позволяя ей бессовестно приклеится к губам. Взгляд устремляется к окну, за которым пасмурное небо над просыпающимся Монте-Карло, и безграничная лазурь моря. Мне кажется даже здесь, на приличном расстоянии, на высоте я слышу его шум. Спокойный, размеренный, умиротворяющий. 

Поворачиваюсь в кольце мужских рук и легонько чмокнув в щечку, тихо, чтобы не потревожить крепкий сон Ильи, выползаю из захвата. Шелк простыней приятно холодит разгоряченную кожу, щекоча, а звенящая тишина в спальне разгоняет маленькие волнительные мурашки.

С улыбкой на губах, отползая от спящего Сокольского, присаживаюсь на краешек огромной кровати, потягиваясь. Да как раз в тот момент, когда хозяин этих роскошных апартаментов завозился на постели, но просыпаться и не думал. Только перевернулся на спину, представляя моему взору свое идеальное, словно высеченное из камня, тело. От вида кубиков на рельефном прессе в натуральную потекли слюнки. Появилось шкодное и опасное желание – ощупать. Всего. Везде, Пока спит…

Всего чуть-чуть… маленечко… 

Но нет, Настя!

Приходится буквально бить себя по рукам, уговаривая отстать от Сокольского хоть на пару минут! Дав себе всего жалкие мгновения, чтобы налюбоваться безмятежностью на его лице, таком спокойном сейчас и таком прекрасном. Аккуратно провожу пальчиками по руке, что загребла в свои объятия вместо меня подушку, да тут же вскакиваю с постели, как ужаленная, чтобы не начать свои “путешествия” дальше. А хочется. Очень хочется. Невероятно хочется!

Но нельзя. Наша ночь, а вернее раунд два, три, четыре и все последующие и так закончилась почти что с рассветом, и если уж у меня полное отсутствие сна, незачем будоражить и мужчину. Тем более мне есть чем себя занять.

Вчера мне само собой разумеется не удалось осмотреться здесь, в его квартире, но сегодня моего любопытства не остановить. Поэтому я накидываю на себя его рубашку, и выхожу из спальни, тихонько притворяя за собой дверь. И по широкой лестнице с гранитными ступеньками без перил спускаюсь в гостиную. Взгляд мечется от светлых стен, к светлой мебели. Новенькая кухня, словно на ней никто ни разу не готовил и исключительно дорогие породы камня. Модно, стильно и современно. Бело–бежевые тона и абсолютная аскетичность апартаментов совершенно меня не удивляют. Сокольский он такой. Все должно быть в состоянии идеального порядка. Ни лишней бумажки, ни лишней ручки на столе у этого педанта вы никогда не найдете. Папки исключительно в стопочку и по порядку.

Когда я только устроилась к Илье на работу, мне его такое отношение к вещам казалось диким. А его кабинет чересчур строгим и ужасно пустым. Только массивный стол, стул, окна и парочка кресел для посетителей. Больше ничего. Пусто. А на столе все равно, как по линеечке.

Такая атмосфера ужасно давила, когда он вызывал к себе в кабинет выдавая новую порцию поручений. Глаза было некуда спрятать, приходилось рассматривать столешницу. Хватило меня на пару недель, и я решилась купить ему в кабинет небольшую эхеверию в темно–синем горшочке под тон стен. Ксю очень долго смеялась, и уверяла, что это зеленое чудо завянет рядом с его подавляющей аурой в первый же день, но я только отбрыкивалась. А потом, утром, до его прихода, оставила цветочек на рабочем столе большого босса с запиской: “поливай меня”. Честно, думала меня пошлют вместе с этим цветочком. Соберут вещи и уволят за самоуправство в тот же день. Но... нет. Уже два года это угловатенькое чудо в форме причудливого геометрического узора стоит на его рабочем столе и даже, когда одна из его “протеже” попыталась горшок убрать, Сокольский ее знатно покусал, разозлившись. Так что… может внешне он и мистер строгость, мужчина сама непрошибаемость, но внутри там точно большое и умеющее любить сердце. Знаю. Чувствую и всегда чувствовала. А вчера еще и ощутила, какого это – оказаться объектом его всепоглощающего внимания.

Такие воспоминания снова заставляют улыбаться как дурочку, ненадолго отключая от реальности. А когда я в нее возвращаюсь, то слышу за спиной у самого ушка:

– Куда сбежала? – и подпрыгиваю от неожиданности, да тут же оборачиваюсь и оказываюсь прижата к горячему совершенно нагому телу идеального мужчины. 

– Напугал. – Шепчу, нарочито обиженно. 

– Чего ты боишься, мы тут одни, Настя. – Сжимая руки все сильней, говорят мне тоном все проникновенней. – Совершенно одни… – соблазнительно ухмыляется сонный Сокольский и тянется с поцелуем.

– Ты не устал? – хохочу, когда его ладони уже наглым образом начинают стягивать с меня рубашку.

– Хочу урвать как можно больше…

– Эгоист. – Прикусываю губу, когда одним стремительным движением рук, Илья словно пушинку поднимает и усаживает меня на кухонный гарнитур.

– От эгоистки слышу, – возвращают мне обзывательство намеком на ночь, когда я проснувшись первая и полезла с поцелуями к уже сладко спящему Сокольскому.