Невеста на замену

— Эйслит, в чем дело? По-моему, я никому ничего не сделала, чтоб заработать такую неприязнь.

— Не сделала, — неожиданно легко согласилась она, уперев руки в бока и окидывая меня оценивающим взглядом, словно сомневаясь, стоит ли вообще со мной разговаривать. — А могла бы!

Я поперхнулась.

— Это ты о чем?

— Сама знаешь! Все вы, эльфы, такие.

Она неожиданно уперлась в стол, нависая надо мной своим шестым размером, и с неприкрытой ненавистью заявила:

— Приходите на чужую территорию, берете все, что вам нравится, играете нашими чувствами! Ты ведь знаешь, что у веров пары создаются раз и навсегда? Что он теперь ни с кем не сможет? Будет сохнуть от тоски? Чем тебе Брейн не угодил? Не достаточно благороден для вашей светлости? Наш альфа мелковат для тебя? Может, ты прЫнца ждешь?

Я молчала, не зная, куда девать взгляд. Если б я только могла все рассказать! Она с презрением сплюнула на пол, приняв мое молчание за знак согласия. После этого гордой походкой вышла, но на пороге не выдержала и от всей души грохнула дверью.

До вечера я безвылазно просидела в своей комнате, боясь встречи с другими верами. Я почему-то была уверена, что Эйслит высказала их коллективную мысль. А на закате появился Брейн. Я не хотела с ним встречаться, мне нечего было ему сказать. Пусть держится от меня подальше, может, тогда чары ослабнут и наваждение пройдет. Пусть вернется к своей Мийре и забудет влечение ко мне, как предутренний сон.

Я сделала вид, что сплю. Забралась в постель и укрылась с головой. Несколько минут он топтался у двери моей комнаты, словно раздумывая, стоит ли входить, но потом все же решился.

Его шаги замерли у самой кровати. Я изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, хотя внутри у меня бушевала буря. Хотелось вскочить, обнять его, прижаться всем телом. От его запаха кровь закипала в жилах, требуя поцелуев и прикосновений. Сжав зубы, я боролась с собой, проклиная эльфийского мага.

Я почувствовала, как Брейн опустился на колени рядом с кроватью и взял мою руку в свои ладони. Его сухие губы прикоснулись к моим пальцам невесомым поцелуем, да так и замерли, словно не в силах оторваться. Я едва сдержала порыв броситься ему на шею. По виску стекла одинокая слезинка и затерялась где-то в волосах.

Наконец он ушел, оставив меня молча рыдать в подушку. Вот так, ничего не сказав, ничего не спросив… Я услышала, как хлопнула входная дверь и, уже не таясь, взвыла в полный голос.

Глава 13

На следующее утро завтракать мне пришлось в одиночестве: Брейн вновь ночевал неизвестно где, а Эйслит едва не плюнула мне в тарелку. Похоже, что больше всего ее раздражало мое эльфийское происхождение и то, что она должна прислуживать мне. Я даже не стала делать вид, что мне интересно содержимое тарелки, просто равнодушно отодвинула ее в сторону и опять заперлась в комнате. В душе клокотала настоящая буря, заставляя меня то в ярости сжимать кулаки, то рыдать взахлеб от бесконечной жалости к самой себе.

Где-то к обеду мне надоело рефлексировать и я начала рассуждать логически. Итак, все в клане считают меня дочерью герцога Анторийского, захватчика, одного из тех, кто изгнал их с родной земли. Лишь трое знают, что это не так: Арлет, Савьен и Брейнор, но даже им я не открыла всей правды. Каждый раз, когда признание уже готово было сорваться с губ, меня что-то удерживало от излишней откровенности. Я догадывалась, что эльфов здесь ненавидят, а поскольку я одна из них, то эта ненависть распространялась и на меня. Но сказать, что я вообще из другого мира, неизвестного происхождения и под завязку напичкана приворотным… нет уж, лучше смолчать и посмотреть, что будет дальше.

Только вчерашние слова Эйслит никак не вписываются в эту картину. Была бы я настоящим эльфом, то и сама бы все поняла, но я появилась в этом мире всего несколько дней назад и ничего не знаю о его законах и обитателях. Те крохи, которые дал мне Деус, касались эльфийского этикета и немного общей истории, но этого было абсолютно недостаточно для того, чтобы я в полной мере осознавала действительность. У меня образовалась куча вопросов, и я знала только одного человека, вернее — вера, который мог бы мне помочь. Поэтому, едва глянув на накрытый на одну персону обеденный стол, отправилась искать Арлет.

Как и ожидалось, деревня встретила мое появление гробовым молчанием. Никто из селян не горел желанием общаться со мной, ведь для них я была всего лишь ненавистной эльфийкой. Я шла по единственной улице, сопровождаемая молчаливым презрением и ненавистью, и от этих взглядов мне хотелось провалиться сквозь землю. Я и подумать не могла, что будет так трудно. Мужчины старались не смотреть на меня, а вот женщины не скрывали своих чувств, особенно Мийра, на которую я случайно наткнулась.

— Рано радуешься! — прошипела она мне в лицо, заступая дорогу. Я отшатнулась, всерьез опасаясь, что она попытается выцарапать мне глаза.

— Оставь ее, — незнакомая львица оттянула шипящую подругу в сторону, кинув мне в след осуждающий взгляд, словно это я была зачинщицей ссоры.