Невеста наместника

Успел увидеть мягкую, печальную улыбку — и в тот же момент проснулся.

Было душно. И тихо.

Пахло, может быть, слегка — дровами и сухим камнем: камин успел погаснуть. Никакого цветочного запаха, ни следа. И конечно, никаких девушек.

Вот это показалось вдвойне несправедливо: ведь она была! Кинрик прикасался к ней, слышал ее тихий шепот. Он даже потер сухие ладони, ладони, которые помнили прикосновение к ее коже!

Сердце продолжало лихорадочно стучать. Кинрик вспомнил, что так же было и вчера. Вчера он, правда, вроде бы смог разглядеть лицо незнакомки и даже придумал, как ее отыскать… или ему это только приснилось?

Вчера он долго без цели бродил по коридорам и лестницам, пока не оказался в старом зале с камином, и этот камин, о чудо, продолжал гореть.

Вчера он почему-то решил, что его незнакомка обязательно придет к теплому живому очагу, и он, наконец, сможет ее обнять на самом деле, а не во сне. Но вместо золотоволосой красавицы пришла рэта Итвена. Правда, она тоже была какая-то… не такая как обычно, и с ней было куда легче говорить. И вдруг оказалось, что надо что-то делать, торопиться, спасать если не весь мир, то хотя бы эту несчастную страну…

А сегодня все уже спасены и вроде бы можно отдохнуть…

И вдруг его незнакомка все-таки придет к тому камину и будет ждать?

Ни на миг не задумавшись, что и почему делает, наместник плеснул в лицо воды из медного кувшина, случайно с вечера оставленного слугой.

Оделся.

Окинул внимательным взглядом свое отражение и поморщился: волосы стоило бы расчесать…

На лестнице Кинрик вдруг поймал себя на том, что вроде бы и трезв, а ноги как у пьяного. Это показалось забавно. Он постоял, прислушиваясь к себе, и двинулся дальше. Уже поворачивая за угол, обернулся — показалось, что караульный гвардеец провожает его слишком уж заинтересованным, а то и завистливым взглядом.

Но нет, гвардеец стоял, как должно. Вытянувшись в струнку и глядя строго перед собой.

Вот и славно!

Кинрик вновь бросил взгляд вперед, и вдруг сходу на кого-то налетел: не заметил в полумраке слабо освещенного коридора. Жертва его невнимательности, охнув, попробовала упасть. Кинрик не позволил этому случиться, быстро подхватив ее под локоть и отметив, что придерживает девушку, возможно даже — хорошенькую.

— Простите меня ради Золотой Матери, я… немного задумался.

— О, это вы меня простите, — прошелестел в ответ голос, показавшийся знакомым. — Мне следовало зажечь свечу…

— Не ушиблись? Позвольте вас проводить.

Кинрику где-то на границе ощущений и фантазии вдруг примерещился давешний цветочный запах. И надо же такому случиться — снова они в темноте, и снова не разобрать, кто перед ним стоит…

— О, не стоит беспокойства!

Тем не менее, девушка не попыталась отстраниться, и наместнику это показалось добрым знаком, тем более что он еще помнил приснившиеся поцелуи, и они ему все еще нравились!

Они прошли несколько шагов, и оказались около масляной лампы, освещавшей арку возле очередной лестницы. Наконец-то Кинрик смог разглядеть, кого отправился провожать.

Девушку он узнал сразу — чеора Вельва Конне, которую он имел удовольствие не так давно расспрашивать в связи с неприятной историей с дареным магическим украшением.

Но тогда… тогда это была просто девушка. Сейчас все иначе.

Кинрик даже задохнулся от понимания, насколько все иначе, и насколько серьезную ошибку он совершил, привязав себя к совсем другим женщинам: в свете желтого огня волосы Вельвы переливались теплой радугой, в глазах мерцали живые искры.

Она была невероятно, сказочно красива.

Одна из самых красивых женщин Танеррета… а может и всех Ифленских островов.

— Что-то не так? — почти шепотом спросила она, не отводя взгляда, и тоже вглядываясь в лицо Кинрика.

Он покачал головой: все хорошо… и все безнадежно потеряно. Впрочем, кто ему мешает иметь двух любовниц вместо одной?

Любовниц… какое-то странное, неправильное слово.

Нет! Эта девушка достойна большего… лучшего…

Неизвестно, что бы Кинрик себе навыдумывал, если бы их молчаливое свидание под фонарем не оказалось прервано самым грубым образом.

Из темноты за спиной Вельвы Конне появилась еще одна полуночная фигура.

— Кинрик, — мрачно кивнула она. — Я думал, ты давно спишь. Надо поговорить…

— Конечно, — разочарованно ответил Кинрик брату. Момент был испорчен окончательно.

Девушка печально улыбнулась:

— Простите, благородный чеор, мы почти пришли. Спасибо, что согласились меня проводить.

И упорхнула в темноту, не дожидаясь ответа. Да Кинне и не придумал, чего ей ответить. Что завтра еще продолжат этот разговор? Но ведь не было никакого разговора.

Вельва ушла, а легкий, едва заметный цветочный запах остался. И развеялся, только когда за братьями захлопнулась дверь кабинета.

Шеддерик не торопясь зажег свечи. Их свет делал черты лица резче, раскладывая у глаз густые тени. Кинрик позволил себе упасть в кресло до того, как брат закончит свое вдумчивое дело. О чем он хотел поговорить? Явно о чем-то не слишком веселом.

Наконец он сел напротив, сцепив пальцы. Собрался с мыслями и сказал:

— Я сегодня разговаривал с Нейтри. Она пришла ко мне спросить совета.