Невеста-обманщица

Александра еще глубже зарылась в простыни, вспомнив, как Дуглас ворвался в спальню. Она не видела его целых три года. В последние два дня она все думала, как он изменился за это время — возможно, он растолстел и поседел или у него поредели волосы. Но когда он появился в ее спальне, она окаменела, не в силах сказать ни слова от нахлынувших на нее чувств. Да, он стал старше, думала она, черты лица стали несколько резче, но в остальном он был все такой же — темные волосы, еще более темные глаза, нос с легкой горбинкой, который придавал ему такой высокомерный и неприступный вид, стройная подтянутая фигура и выражение превосходства на лице. Он был по-прежнему красив, этот мужчина, ставший теперь ее мужем.

Увидев его, она страшно разволновалась, но, как ни странно, по-настоящему не осознавала силы своего чувства, пока он не запрокинул голову, взвыл как сумасшедший и налетел на кузена.

Как она хотела быть рядом с этим человеком! Ее природный оптимизм опять взял верх. “Все будет хорошо”, — повторяла она снова и снова.

Через шесть часов Александра проснулась, услышала его шаги в соседней комнате и вспомнила все, что произошло вчера.

Что ей готовит новый день? Посмотрим. Пора вставать.

Глава 7

— Какого черта вам здесь нужно? Было семь часов утра, действительно слишком ранний час для того, чтобы оказаться именно здесь, в громадной шербрукской конюшне. Утро — туманное, мокрое и облачное — как нельзя более подходило к их мрачному настроению… В помещении стояли любимые Дугласом запахи — сена, льняного масла, кожи и лошадей. Она огляделась в полумраке и не увидела никого из работавших здесь конюхов. На Дугласе были штаны из оленьей кожи, темно-коричневое пальто и высокие ботфорты, которые не мешало бы почистить. “Усталый, небритый и страшно раздраженный”, — отметила про себя Александра. Тому, кто его не знал, он мог сейчас показаться неряшливым и не умеющим себя вести грубияном. Но на ее пристрастный взгляд он смотрелся замечательно.

— Я хотела прокатиться, милорд.

— Быть может, после яркого света зрение обманывает меня, но что-то я не вижу в стойлах ни одной новой лошади. Где же та лошадь, на которой вы хотели прокатиться? Или это не лошадь? Однако, хоть я и показал себя ослом во всей этой истории, на мне ездить не удастся.

Помолчав с минуту, Александра ответила довольно спокойным голосом:

— Мистер Мак-Колэм разрешал мне кататься на Фанни, пока вас здесь не было.

— Фанни — кобылка моей сестры.

— Я знаю. Она очень послушная лошадка, и ездить на ней — одно удовольствие. Я умею обращаться с лошадьми, милорд. Вы можете не беспокоиться за Фанни. Может быть, вы предпочитаете, чтобы я каталась на другой лошади?

Он хмуро глядел на нее:

— То есть своих лошадей вы сюда не привели?

— Нет.

Отец продал большинство их лошадей два месяца назад, чтобы как-то выкрутиться. Это было еще до предложения Дугласа и до того, как он узнал, что и обеспечения зятя не хватит для спасения Клейборн-холла.

— Я вижу, вы в костюме для верховой езды, хотя он и не новый, и даже не по моде последних лет. Но тем не менее ваш отец и этот низкий ворюга, по-видимому, снабдили вас необходимым гардеробом на некоторое время, до тех пор пока вам не удастся вытянуть из меня побольше. Я не ошибся?

— Не знаю. Я не думала об этом. Дуглас только фыркнул, и в ответ раздалось ответное фырканье из ближайшего стойла.

— Это Гарт, — сказал бесстрастно Дуглас. — Так, значит, вас не волнуют меха, ленты, кружева и прочие женские штучки?

— Нет. Разумеется, за исключением тех случаев, когда это необходимо.

— Не представляю, чтобы Мелисанда не интересовалась красивой одеждой, украшениями и другими побрякушками, которыми женщины завлекают мужчин, чтобы потом обвести их вокруг пальца. Не думаю, чтобы вы отличались от остальных представительниц вашего пола.

— Мелисанда — красивая женщина. Ей нужны красивые вещи и она нужна им…

— Ха! Да ей ничего не нужно! Она будет прекрасна даже если только прикроется своими волосами.

От этих слов у Александры сжалось сердце, но лицо ее по-прежнему выражало безмятежную приветливость.

— Наверно, вы правы. Так как бы вы хотели, чтобы я поступила, милорд?

— Я бы хотел, чтобы вы уехали отсюда, и чтобы все, что происходит здесь, оказалось ночным кошмаром, от которого я завтра очнусь.

Александра изо всех сил продолжала держать улыбку на лице. Ей хотелось закричать или ударить его, или упасть на колени и разрыдаться.

— Я имела в виду другое. Хотите ли вы, чтобы я каталась на Фанни, или чтобы я ваяла другую лошадь, или чтобы я не каталась вовсе на ваших лошадях?

Дуглас провел рукой по волосам. Он с удивлением смотрел на эту маленькую особу, про которую все говорили, что она его жена. На ней была довольно безвкусная шляпка, из-под которой выбился длинный непослушный локон. Лицо было очень бледным, зато осанка была гордая, как у королевы. Какого необычного оттенка у нее волосы, подумал он. Цвета старинной розовой меди. Да, в общем, ему-то не все ли равно. Он не знает ее и не хочет знать.

Дуглас длинно выругался.

Алике продолжала молча смотреть на него.