Невеста Полоза

Воспорял ото сна на громоздком платье на бал, который решительно отверг.

— Она хрупкая, нежная, в этом как одуванчик в кирпичной стене смотрится. И что-то легкое нужно, под голубые бриллианты… — все девушки-мастерицы и швея заахали: голубые бриллианты были весьма редкими камнями, так что некоторые из них стали весьма изумленно на девицу посматривать.

Известное дело, что царевич платиновых блондинок любит, с чего ему о жене внезапной так заботится.

Ночнужки, нижнее белье, халатики, чулки, перчатки и шляпки Полоз отдал уже на откуп самой Весенье, стараясь не отрубиться второй раз на столь "интересном" процессе.

Последним в списке дел был ювелир, который пришел в восторг от необычного заказа, предлагая ту или иную форму венцов, корон или диадем. Вышел оттуда полоз выжатый, как сотня лимонов для сангии.

— Предлагаю нам хоть немного поспать. Думаю, что день был тяжелым для нас двоих. Я на змеиную сторону пойду. Тебя только доведу до комнаты: тут с непривычки заблудиться можно. Хотя, подожди…завтрак мы пропустили, обеда еще нет. Как вариант в комнате перекусить чего-нибудь перед тем как спать улечься? — спать хотелось дико, есть — не так сильно, но это ему, он вчера на свадьбах весь день ел, а у девушки несколько конфет и пару фруктов во рту только были.

Вид дворца и правда впечатлял. Настолько, что Веша на миг даже забыла, что с ней происходит. Просто залюбовалась невероятным сиянием, отражением рассветного солнца на гладких камнях. Было даже чуточку жаль, что пора возвращаться. В поле было спокойно, почти умиротворенно… Ну по крайней мере пока они не заговорили о том, что будет дальше.

Вздохнув, Веша выбралась из лодки, не без помощи царевича. И вернулась с небес на землю…

С каждым шагом, что приближал их к покоям матери-царицы, Вешка ощущала тяжесть в груди все сильнее. Потому к тому моменту, когда они вошли в покои Ламии, лицо Вешки было белее снега, а сама она нервно мяла подол. Что заставляло ее нервничать сильнее? Осознание того, что именно эта женщина, скажем прямо, добила ее и привела ее в этот мир или то, что она является той самой матерью, того самого царевича — ее мужа..? Кто б знал.

Только вот представ пред царские очи, Весенья опешила не меньше, чем царевич. Ламия была красивой женщиной, ухоженной и молодой. Как она может быть матерью Злата, если они выглядят примерно на один возраст? Ну, быть может, Ламия несколько старше… Пришлось напоминать себе, что взрослеют, а значит и стареют, змии иначе, чем люди…

При упоминании укуса, Веша непроизвольно потерла шею, благо, следа там уже не оставалось, спасибо местным целительницам.

А вот упоминание о мачехе неприятно кольнуло. До сих пор Весенья старалась не задумываться, как именно началась вся эта история. Ведь выходит, от нее и правда решили вот так вот безжалостно избавиться. А Вешка ведь никогда мачехе зла не желала, даже благодарна ей была, что пришла в их семью, да отцу помогла.

— Спасибо, все в порядке. Как скажете… матушка, — девушка слегка качнулась.

Так вот и познакомились. Коротко и ясно. Хотя что тут ясного, когда все, что Вешке понятно — она просто попала в чью-то игру и стала чем-то вроде разменной монетки… Или племенной кобылки. Да хотя какая из нее племенная… Так, что было то и подобрали. Даже снова обидно стало.

Но грустить долго не пришлось. Ворох цветных тканей, щебечущие кругом швейки-мастерицы быстро отогнали от девушки меланхолию.

Никогда прежде не приходилось ей выбирать наряды. Сперва Веша просто робко соглашалась с тем, что ей предлагают, но после, когда даже царевич, кажется, задремал, главная из мастериц аккуратно подметила, что царевной то ей быть, а не швейкам, и выбирать наряды надобно все же самой…

Тогда Веша стала чуть смелее и даже отказалась от некоторых слишком уж откровенных платьев, чем вызвала одобрительную улыбку главной портнихи.

Дальше дело пошло споро. Признаться, Веша уже порядком устала, но на украшениях у нее будто второе дыхание открылось. Такая красота, столь тонкая и искусная работа, что голова закружилась.

День пролетел незаметно. Суматошно, тяжело и столь непривычно… Когда они вышли от ювелира, Весенья чувствовала себя ничуть не лучше Злата.

Когда супружник заговорил о еде, Веша едва удержалась, чтоб не закивать вовсю. В желудке давно посасывало, но сказать кому об этом девушка стеснялась. Все же другим делом заняты были, немаловажным.

— Да, было бы славно, — вздохнула девушка. Да видно глубоковато вздохнула.

Голова закружилась, в ушах зашумело. Бывало с Вешкой такое прежде, когда маменька в назидание на хлеб и воду сажала, да работать пуще прежнего заставляла, потому поспешно заискала, за чтоб ухватиться, пока мушки серые совсем взор не застили…

Называть…как? Только выйдя из покоев матери, Полоз повторно будто по голове пыльным мешком получил: «матушкой» называть — это сильно.