Невеста Полоза

Стало очень не по себе. Она вся похолодела, сжалась, даже дыхание задержала. Столько змеев вокруг и она одна в центре… Нет, не одна. Рядом с ней был Злат, который сейчас мягко придерживал ее за руку, провожая к месту начала танца. Ведь он не даст ее в обиду?

Они встали друг напротив друга заиграли первые ноты мелодии и лишь теперь Есенья заглянула мужу в глаза.

Когда ты с младых лет во дворце, то шепот придворных начинаешь воспринимать как фоновый звук. Змеи всегда обо всех сплетничают, тем более о царских особах. Сперва косточки Ламии обмывали, потом Злату, а теперь куда более интересная персона объявилась. Не то, чтобы змей не понимал, что многие считают царицу выскочкой: приперлась к границе Нави, когда приличные девушки ее стороной обходят, нацепила браслет и всячески пытается теперь влезть в царскую семью. То, что не пытается на самом деле — это уже второй вопрос. Змеи всегда судят по себе, а скромников среди придворных либо очень мало либо нет вовсе.

Злат тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство: не хватало еще уронить супругу и оконфузиться перед всем королевством и перед собой.

— Тебе очень идет это платье. — змеи не были бы змеями, если б не включили даже в чопорный вальс чувственные элементы.

— Не бойся, сейчас каждая хочет оказаться на твоем месте. — должно это, наверное, было прозвучать горделиво, но прозвучало тихо и с оттенком грусти. Когда ты стремишься к короне, тебе абсолютно плевать что представляет собой тот, при помощи которого ты ее и получишь. Если тот красавчик, то тем лучше, но просто дополнительный бонус, не более. Власть плюет на такие мелочи.

— Как ты на этой неделе? Устала? — вальс был едва ли ни одним из танцев, при котором можно было позволить себе разговаривать и не дышать как лошадь после гонки.

Медленно обводя девушку вокруг себя, Полоз который раз поразился как может изменить человека одежда. Кто бы сейчас сказал, что это девушка простая крестьянка Есенья, которая пошла когда не надо по ягоды, да там и сгинула.

— Благодарю, мой государь, — нарочито чопорно отозвалась Есенья на комплимент. Хотелось с силой наступить Злату на ногу, чтобы он хоть не на долго стал снова таким, каким она видела его прежде. Особенно сильно захотелось это сделать, когда он едва ли не тоскливо отметил, что на ее месте мог бы быть кто еще. Нет, он вроде выразился иначе, но Есенья, кажется, прониклась шепотками за спиной, которые в отличии от привыкшего к ним Злата, разбирала отлично. Буквально каждое словечко. Потому и переиначила услышанное на свой лад.

— Ты погляди только, как вцепилась в него, не стыдно же. Так и вьется, а он на нее почти и не смотрит.

— Почти? Да поди ему и вовсе на нее смотреть тошно. Ни рожи, ни кожи, а браслет — то, браслет! Месяц уж прошел.

— За месяц — то любая бы успела, она видать ему вовсе не по нраву, что до сих пор не соблазнила.

— Еще бы, он же по беленьким больше, а эта что? Давеча, говорят, у Агидель до утра был, стражник видел, как он из ее спальни с рассветом только вышел.

Еся едва не споткнулась, заслышав последнюю фразу, но лишь сильнее дернула Злата за руку.

— Устала? С чего же это? Кормят, поют, одевают, может ли такая жизнь надоесть бывшей крестьянке? — излишне жестко отозвалась Есенья. Но никак не могла она взять в толк, как Злат не замечает всех этих разговоров? Ей эти обрывки фраз словно мо живому резали. А ему..? Все равно? Абсолютно нет никакого дела, что про его жену, пусть и временную, говорят такое?

Она бы и сама ответила этим кумушкам, но только как? Они ведь правы были… ну почти во всем правы, Еся же взаправду царевича соблазнять не пыталась.

Но женская обида порой играет злые шутки.

— А вы, дражайший супруг, как провели эту неделю, слышала, у вас было так много важных встреч? — На очередном развороте Есенья прижалась к его груди сильнее, чем того требовал танец, еще и глянула прямо в глаза снизу вверх, будто с вызовом. Щеки тут же опалило, а горлу ком подступил… Да, мастером в соблазнениях ей никогда не стать, разок прижалась и уже хочется спрятаться куда — то. Но выстояла, заставила себя не дрогнуть и даже глаз не отвела, хотя ресницы и задрожали, а румянец по щекам до самой шеи дотек уже. — До поздна засиживаться приходилось?

Матушкина наука "А ты не вслушивайся, вот и не услышишь о себе чего — нибудь" въелась под корку головного мозга. Если бы сейчас змеицы обсуждали какой царевич идиот, тот бы реагировал со столь же холодным равнодушием. Он правда приучил себя не слышать придворные сплетни за спиной. Слишком бы многих пришлось убивать под горячую руку, а у них королевство светское, законы соблюдаются.

И, ясное дело, в страшном сне Полозу не могло прийти в голову цапнуть какого — нибудь придворного за пуговицу и поинтересоваться "Как тебе моя — то?" Он всячески пресекал панибратство с собственной персоной, не давая сближаться ни себе ни кому — то из желающих. Желающее, тем паче, сближаться хотели для пользы собственной шкурок. Ему из близких и с Ламией и Светом не плохо.