Невеста поневоле

– Да, всё верно, – гундося отвечает Гектор. Он поднимает руки в защитном жесте и отползает назад, к стене. – Я сам занялся этим.

– Чем? Утечкой? Я дал приказ. Ты его не только не выполнил, Гектор, но и дал этой информации разойтись. Я был против!

– Знаю-знаю, но мы… сыграли на этом. Рейтинг, Ильяс Тимурович, ваш рейтинг взлетел! Нам удалось выставить эко-активистов в чёрном свете, все сопереживают вам и поддерживают грандиозное строительство! Вы…

Гектор говорит ещё и ещё, захлёбываясь словами. Он расписывает огромное количество плюсов. И если я хоть что-то успела понять в закулисных интригах, то он смухлевал, обойдя приказ Ильяса не распространяться о тех выстрелах с бутафорской краской.

Помощник Анварова спровоцировал волну сочувствия, размазал агрессивно настроенных активистов и склонил чашу симпатий на сторону Ильяса. Гектор прав – Ильяс только выиграл от этого!

Но Анваров не отдавал такого приказа. Вот в чём соль.

– Ты действовал за моей спиной.

– Но результаты… – пытается вставить несколько слов Гектор.

– Засунь в задницу свои результаты. Ты пошёл против моего слова. Поставил свои решения выше моих. Ты подставил меня. Точка… Плевать на результаты. Сегодня выгорело, завтра всё может пойти прахом, – чеканит Ильяс. – В чём ты ещё пошёл против моего слова, Гектор?

– Ни в чём, Ильяс Тимурович. Мамой клянусь, больше ничего… Каюсь, я увидел блестящую возможность повысить рейтинг и воспользовался ею. На свой страх и риск, но это единственное упущение, клянусь! – Гектор промокает вспотевший лоб платком и пытается встать.

– Сиди на месте! – Ильяс поворачивает голову в сторону охранников. – Набери номер Горбунова. Я хочу, чтобы он обыскал офис Гектора. Немедленно!

– Зачем?! – восклицает Гектор. – Я верен вам и вашим интересам, Ильяс Тимурович. Работаю на вас уже не первый год и…

– И ты зажрался, возомнив о себе, будто можешь решать за меня. Это ошибка. Ты предал моё доверие. Я не прощаю такое. И теперь я сомневаюсь…

Глаза Гектора округляются и наполняются ужасом. Я понимаю, что он виноват в чём-то, но думаю, сейчас он искренен и не пытается солгать ещё больше.

– В чём вы сомневаетесь? – шепчет Гектор обескровленными губами.

– Ты подсуетился с конференцией. Может быть, и то липовое покушение с выстрелами краски организовал ты? – предполагает Ильяс. – Мои люди выяснили, что информацию им скидывали анонимно. От благожелателя. Вдруг ты и есть тот самый доброжелатель?!

– Это не так!

– Скоро мы это выясним. Начинайте обыск, – командует Ильяс Горбунову.

– Начнём отсюда. У Гектора в центре была своя гримёрка… – отчитывается начальник охраны.

– Никто не покинет эту комнату, пока выясняются все детали.

– Можно присесть? – спрашиваю у Ильяса, тронув его за локоть.

– Разумеется!

Анваров подводит меня к дивану и помогает опуститься.

– Хочешь чего-нибудь?

Я киваю в сторону небольшого холодильника.

– Я не голодна, а если захочу пить, возьму что-то из холодильника.

– Не бойся, Веснушка, ты-то вне подозрений, – гладит меня по щеке Ильяс.

Его слова немного обнадёживают меня, но всё же не настолько, чтобы я вела себя как ни в чём не бывало. К тому же мне жаль Гектора. Ильяс уже обошёлся с ним сурово. Даже если ничего не найдут, я понимаю, что карьере Гектора в команде Ильяса пришёл конец.

– Эти выводы могут быть поспешны, – подаёт голос Татьяна.

Судя по всему, обыск ведётся сразу несколькими людьми всюду. Я готовлюсь ждать результата очень долго, но мои ожидания не оправдываются. Горбунов заходит к нам и протягивает Ильясу телефон.

– Нашли здесь. В гримёрке Гектора. С этого телефона были отправлены сообщения для эко-активистов, стрелявших по вам.

– Что?! – подскакивает Гектор. – Это не моё! Впервые вижу! Мне это подбросили! – возмущается он.

Глава 40

Олеся

День выдался безумно напряжённым и нервным. В дом Ильяса мы возвращаемся очень поздним вечером. Причём мужчина почти не разговаривает со мной, а сразу отправляется к себе, запершись в кабинете.

Прохожу по коридору несколько раз, слыша его низкий голос, рокочущий гневными интонациями. Я усвоила урок, что нельзя подслушивать Ильяса, но сейчас я всё равно бы ничего не поняла. На русском звучат только маты, а они ничуть не приоткрывают картину происходящего. Ясно только то, что Ильяс зол.

Я переодеваюсь в домашнюю одежду и потом навещаю Мишу в его комнате. С лёгкой грустью понимаю, что братишка уже спит, как всегда, обняв во сне гору игрушек. Я боролась, чтобы брат жил рядом со мной и надеялась, что мы будем видеться чаще. Но на деле получается, что я вижу Мишу лишь утром, перед отправкой в детский развивающий центр. Большую часть дня он проводит там, дома за ним присматривает няня, нанятая Ильясом. Мне остаётся только поцеловать спящего брата.

Просмотрев кучу материала, который мне необходимо запомнить и просто принять во внимание, я начинаю маяться. Не знаю, чем себя занять. Из рук валится буквально всё, а в голове проносятся события последних дней, в каждом из которых Ильяс находится в центре происходящего. Он для меня загадка.