Невеста поневоле

Судорожно цепляюсь за пальцы Ильяса, он осторожно обнимает меня. Целует. Дальше… Не помню. Пустота.

Глава 48

Спустя две недели

Ильяс

– Приветствую, – Багратов крепко пожимает мне руку.

Не сдержавшись от нахлынувших эмоций, приобнимаю двоюродного брата. Благодарен ему за помощь в избавлении от старого врага, но в особенности благодарен за то, что он помог вытащить Лесю.

– Как ты?

– Отлично.

Улыбаюсь бодро, но насквозь фальшиво. Я не чувствую себя на отлично. У меня на сердце выжжена пустыня. Чувства обострены до предела, но я не ощущаю ничего, кроме тоски и желания увидеть свою ненаглядную Веснушку. До одури сильно хочется сжать её в объятиях и закружить над землёй. Зацеловать до беспамятства, залюбить каждый сантиметр её тела, запытать лаской до самого умопомрачения.

Но сейчас Олеся находится на лечении. Я не должен вмешиваться. Ещё слишком рано… Я дурею от тоски. Она разрывает мою душу в клочья, но я вынужденно сдерживаюсь. Заставляю себя быть на расстоянии. Так будет лучше для моей крохи.

В санатории идеально тихая обстановка, сервис на высшем уровне. Опытные психологи помогут Лесе забыть всё плохое, что она видела и слышала, пока была в плену у Мамонта.

Всего сутки. Но эти сутки стали для неё чистилищем.

Кулаки сжимаются до сильного хруста. В произошедшем я виню только себя. Больше некого… И если бы можно было поквитаться с покойными обидчиками моей девочки, я сделал бы это снова.

– Говоришь, что всё отлично? – усмехается Дамир, проводя меня в гостиную. – Значит, всё паршиво. Садись, выпьем…

Лёгким кивком приветствую жену Дамира, Эрику. Блондинка выглядит как всегда изящно и хрупко. В её сторону даже дохнуть страшно – вдруг разобьётся, словно хрустальная? Дамир, как лев, ревностно охраняет свою красотку.

Видя, что я с трудом подбираю слова, Багратов первым заводит разговор. Постепенно я втягиваюсь в него. Не забываю о Лесе ни на миг, но притупляю боль, маскируя её под иные чувства. Вижу, как Багратов пытается избежать трудной для меня темы, но так или иначе она всплывает в разговоре. Внезапно Багратов обрывает себя на полуслове выматерившись.

– Я не люблю ходить вокруг скользких тем на цыпочках. Это не моё, – усмехается он, но вмиг становится серьёзным. – Как чувствует себя Олеся?

Я кидаю осторожный взгляд в сторону Эрики. Дамир кивает.

– Она в курсе. Я не сообщал жене всех подробностей, но она знает о происходящем в общих чертах.

– Ха… Не думал, что ты будешь трепаться об этом.

– Я не треплюсь. Собираясь помочь тебе освободить заложницу, я рисковал своей жизнью. Поэтому предупредил свою беременную жену…

– Эрика беременна? Поздравляю!

– Спасибо, – отзываются в один голос супруги.

– У нас будет двойня, – счастливо улыбается Эрика, смотря при этом только на своего супруга взглядом, полным обожания.

– Я рад за вас…

От вида парочки, явно по уши втрескавшейся друг в друга, я ещё острее начинаю ощущать, как сильно мне недостаёт моей конопатой, вздорной девочки. Моя кудрявая, веснушчатая непоседа… Крохотный, ласковый огонёк, умеющий обжечь невероятно сильно.

Впервые в жизни мне страшно до дрожи. На первый взгляд, всё дурное осталось позади. Мамонт и его прихлебатели мертвы. Но я боюсь, как бы Лесю не сломало окончательно после всего, что ей довелось пережить.

– Как Олеся? – повторяет свой вопрос Багратов.

– Она находится на лечении. Там самые высококлассные психологи, внимательный и вежливый персонал. Специалисты дают хорошие прогнозы. Леся охотнее идёт на контакт, – прочищаю горло.

Говорить трудно. Я просто повторяю безликие, заученные чужие фразы, не чувствуя их душой.

– Ты говорил с ней?

– Она ни с кем не разговаривает. После того как я забрал Лесю, она и слова не сказала. Сторонилась всех. Меня, – звучит горько. Горше всего на свете. – Тоже…

– Что с ней было… там? – осторожно спрашивает Эрика. – Насилие?

– Нет, – качаю головой. – Её избили при похищении, порвали одежду. Для меня сняли на видео, как она кричит от страха. Но её не насиловали…

Мне трудно говорить. Но я пытаюсь рассказать о самом тяжёлом со своими друзьями.

– Ты уверен? – напористо спрашивает Эрика. – О таком трудно рассказать кому бы то ни было.

– Говорю же, Леся ни с кем не разговаривает. Молчит… Я проверил все данные медицинских осмотров, просмотрел все записи видеокамер. Лесю запугивали. Охранники Мамонта развлекались с другой девушкой. Подобрали где-то наркоманку, устроили представление для Леси, чтобы запугать. Говорили, что следующей станет она…

– Бедная девочка, – бледнеет Эрика. – Неудивительно, что она молчит. Даже если над ней не надругались, то всё равно давили, угрожали…

Я согласно киваю. Эрика права. Маты, жадные облапывания, грязные угрозы. Лесю запугали, пройдясь по душе девочки грязными сапогами. Я чувствую себя виноватым. Леся пострадала из-за меня. Именно я втянул девушку в жестокие игры сильных мира сего.

– Значит, ты так и не поговорил с ней сам, – задумчиво произносит Эрика.

Жена Багратова пристально смотрит на меня. Так пронзительно и колко, будто видит меня насквозь. Мне становится неуютно под таким ясным и острым взглядом.