Невеста президента

— Ты? Зачем?

Громов отвлекся от телефона и взглянул на меня, приподняв бровь.

— Ты вчера была в моей спальне, Элизабет? Я не собираюсь ждать, когда на меня польется грязь. Предвыборная кампания переживет невесту, а вот… — Он взглянул мельком на Луи и решил не конкретизировать. — … то, что ты натворила вчера, вряд ли добавит очков. И любая интерпретация произошедшего тоже.

Мне снова стало стыдно. Он злился на меня. Так целовал, а в это время злился. Я могла попытаться все исправить и предложила:

— Я могла бы сделать заявление…

— Уволь, дорогая. Ты уже все сделала. Позволь заняться связями с общественностью профессионалам. Сейчас, будь добра, помолчи. Мне нужно работать.

Я вжала голову в плечи. Даже наставники в школе не могли похвастаться таким сильным командным голосом. В пансионе знали толк в управлении, но Громов, кажется, весь сделан из доминирования и власти. Он мог быть мягким и ласковым, неистовым и страстным, но в одночасье умел переключиться на подчинение. Я не могла противостоять этому. Думаю, мало кто мог. Не зря же он победил на выборах.

Стараясь не думать, куда я вляпалась и с кем связалась, смотрела в окно, пока мы ехали до замка. Там все разошлись в разные стороны. Громова отвели в гостевую спальню, а я отправилась в свою. Упав на постель провела пальцами по губам. Что за игру он затеял? Неужели на нашу землю пустили фотографов, чтобы потом сляпать приторную историю? Что еще от меня потребуют? Свидания? Романтическая показуха? Опять целовать его?

От одной мысли о поцелуях мне стало жарко. Прикрыв глаза, я продолжала водить пальцем по губам, вспоминая и представляя губы Андрея. Как он обнимал меня вчера, как гладил и ласкал. Вторая рука сама легла на грудь. Я сжала ее, не сдержав стона. Между ног уже знакомо кольнуло. Я стиснула бедра и застонала.

Если бы с Климом чувствовала хоть на мгновение что-то похожее, я бы не раздумывала в

Рождество. Но поцелуи Стерна были приятны, не более того. С ним я была спокойной и счастливой, а вот Громов будил совсем иные чувства. От горячего волнения до страха. Сейчас все эти эмоции перемешались. Я совсем не знала, что меня ждет. А еще очень боялась, что Андрей не простит мне вчерашнее или даже попытается проучить. Как он это сделает, я не имела понятия, но заранее тряслась. От возбуждения в том числе.

Понимая, что мысли о Громове делают меня возбужденной и влажной, я расстегнула джинсы и коснулась мокрых трусиков. Терпеть и тушить этот пожар больше не было сил. Да и желания. Но едва отодвинула белье в сторону и коснулась себя, в дверь постучали. Захныкав беззвучно, я села на постели и застегнула пуговицу на поясе.

— Леди Элизабет, вас ждут в столовой отец и мистер Громов.

— Когда, Джонни? — хрипло откликнулась я, узнав голос дворецкого.

— Прямо сейчас.

Я не сдержала досады, ругнувшись:

— Фак.

- Что я должен передать? — уточнил Джонни.

— Что я спускаюсь. Спасибо.

— Спасибо вам, мисс.

Он ушел, а я снова чувствовала себя черепахой на побегушках. Нет, я умела приводить себя в порядок за минуту, но мне это никогда не нравилось. Надеясь, что румянец и сбитое дыхание не выдадут моих порочных желаний, я заправила волосы за уши и отправилась вниз.

Уверена, мне не понравится ничего, что скажет отец или Громов.

Они ждали меня у дверей. Папа все еще в дорожной одежде. Андрей в той самой сексуальной майке-поло, которая была на нем в Аллертон. Стоп, а давно ли поло стали сексуальными?

Черт знает. Но в сочетании с мягкими брюками и высокими сапогами для верховой езды он выглядел горячо. У него очередной матч, он уезжает или что?

— Лошади готовы, Лиз, — Проговорил папа, едва я сгустилась в холл.

Вот. Мне уже не нравится.

— Зачем? — поинтересовалась я.

— Конная прогулка и пикник, — пояснил Громов.

— Я не одета.

— Нет времени на смену одежды. Ты прекрасно выглядишь.

— Я в кроссовках, па.

— Что мешает сменить их на сапоги прямо в конюшне? Ты всегда так делаешь.

Я сжала кулаки, не собираясь сдаваться.

— Я хочу есть. Ты дернул меня на рассвете и даже не подумал о завтраке.

— Андрей позаботился, — сладко улыбаясь парировал папа.

В этот момент Громову вручили корзинку. У меня не осталось аргументов, кроме крепкого словца.

— Пиздец, — ругнулась я, запоздало понимая, что Андрей уж точно знает русский мат.

Это с папой у меня прокатывало. Судя по тому, как Громов сузил глаза, меня ждет лекция. Дабы избежать ее, я прошла мимо них к двери, направляясь к конюшням.

Даже не оборачиваясь я знала, что президент следует за мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Андрей

Я злился, почти как… Нет, я никогда так не злился. На Карину, с которой разговаривал половину ночи. На Бена и Кэти, которые пытали меня вторую половину. На Лизи, которая очевидна дрыхла и не мучилась совестью.

Как она меня провела?

Как?

Черт возьми, я повелся на девчонку, которой едва ли стукнуло восемнадцать!

И слава богу, что стукнуло. Иначе было бы совсем худо.

Что за гребаный кошмар!