Невеста призрака

Не этих слов утешения она ожидала, и потому посмотрела в глаза Эрика, чтобы понять, был ли он серьёзен или же вновь смеялся над ней.

Его взгляд был мрачнее океанических глубин.

— Это будет красноречивой припиской к нашим странным отношениям. Я уже говорил, что презираю тебя, — сказав это, она провёл пальцем по её нижней губе, — ненавижу, и лишь боги ведают, до чего сильно ты мне отвратительна.

Изабель часто заморгала, силясь понять, к чему он клонит.

— Так что твой рассказ не изменил моего отношения к тебе, — в его тоне сквозила королевская надменность. — Ты уничтожила в себе гения из-за чувства вины, которое сама себе и внушила. Считаешь себя убийцей — возьми мой револьвер и пробей себе дорогу к славе. А боишься, — он хмыкнул, — что ж, не боюсь я. Приказывай.

— Эрик!

— Эрик, — процедил он, — мёртв.

Призрак Оперы смотрел ей в глаза, и теперь в его взгляде Изабель видела суровость, мрачную решимость. И это была не пустая бравада, чтобы произвести на девушку впечатление. Эрику было нечего терять.

Он уже потерял всё.

И только обретя нечто новое, найдя в Изабель воплощение давно потерянной мечты, он стремился не только сохранить это, но и удержать, покорить.

Думая об этом, глядя в его глаза, Изабель чувствовала, как в груди болезненно билось сердце.

Она ничем не заслужила такой пылкой, такой уничтожающей страсти.

Но могла ли она ответить взаимностью на это чувство? Подумав об этом, Изабель ощутила волну подступившего к лицу жара.

— Призрак Оперы, — выдохнула она, стиснув в кулаки трясущиеся руки, — не убивает ради деревенской недоучки. Будем честны, он не вышел бы со мной на сцену. Ни под каким предлогом. Для него важны незаметность, таинственность и одиночество. Вниманием зрителя, аплодисментами, эмоциями наслаждался Эрик де Валуа.

Он нахмурился.

— В самом деле. С тобой я выбиваюсь из образа.

— А может, ты просто изменился? Может, тебе самому пора двигаться дальше и убить Призрака Оперы?

Эрик выразительно приподнял бровь. Изабель ожидала, что он разразится хохотом от её предложения, но этого не произошло. Разумеется… это же серьёзный мужчина, а не Гаскон.

— Как ты стал таким?

Эрик опустил взгляд, размышляя над ответом. Изабель мягко сжала его ладонь.

Поразительно. Она остановила взгляд на их руках. А ведь всего пару месяцев назад она дрожала от ужаса рядом с ним.

— Сегодня ты достаточно пролила слёз, моя дорогая Изабель.

Девушка вздохнула, закрыв глаза. Что ж, никто и не говорил, что будет просто. В конце концов, со своей тайной он жил долгие пять лет.

И всё же, сейчас сдаться она не могла и не хотела.

— Эрик… — Изабель крепче сжала его руку. — Я уже знаю про Леру, знаю про твоих врагов. Ты убивал из мести и для меня не убийца.

— А должен быть.

Призрак вновь опустил взгляд, перевёл его на свою белоснежную маску. Изабель подалась вперёд, коснулась пальцами здоровой половины его лица, отвлекая внимание на себя.

— Не смей надевать её. Не в те моменты, когда мы наедине.

— Не могу понять, это самоотверженность или мазохизм?

Ну конечно. Он же признанный гений. Язвительность — его второе имя.

— Это, — Изабель приблизилась, чувствуя подступивший к лицу жар, — испытывает любая женщина в компании импозантного мужчины.

— Ужас? — губы Призрака изогнулись в невесёлой и хамоватой улыбке. — Панику? Желание сбежать?

Изабель хотела было ответить, съязвить, но не смогла. Эрик был слишком близко, настолько, что девушка ощущала на своих губах жар его губ. И от волнения, от предвкушения у неё закружилась голова. Она могла отстраниться, могла дать ему пощёчину, могла оттолкнуть его.

Вместо этого она приблизилась, ловя губами его прерывистый вздох. Изабель не знала, что сильнее опьяняло её в этот вечер: успех премьеры, нечаянное свидание, откровенность, спавший с сердца груз тайны или сам Призрак Оперы. Впрочем, это было не так уж и важно. Впервые в жизни, целуя кого-то, она испытывала воздушную нежность, благодарность, а не липкий стыд.

Сжав пальцами подол платья, девушка попыталась отстраниться, надавив ладонью на грудь мужчины, но он в ответ опустил руку ей на затылок, крепче прижав к себе. На её слабое, неохотное сопротивление ему было плевать. В близости Эрик был эгоистом, он не позволял Изабель ни успокоиться, ни прийти в себя, он не собирался отстраняться, целиком не насладившись лаской, теплом прикосновений.

Его поцелуй становился настойчивее, крепче, его объятия — теснее. Когда он несильно прикусил губу девушки, она охнула, выгибаясь в его крепких руках, дрожа от охватившего тело жара.

Изабель хватала ртом воздух, вцепившись в плечи мужчины, когда он спустился обжигающими поцелуями к её шее, плечам, крепко стискивая и практически разрывая воздушную ткань платья.

Эрик стягивал вниз ставший слишком тесным корсет. Изабель, сама не зная зачем, пыталась удержать одежду на месте. Только сейчас, возвышаясь над беззащитной девушкой, увидев её стыдливость, страх, он опомнился. Медленно его карие глаза прояснились, поволока желания исчезла из взгляда.

— Изабель, — Эрик прерывисто выдохнул, склонившись над ней. — Тебе… опасно быть со мной такой ласковой.