Невеста призрака

Изабель моргнула, потом подняла взгляд на мужчину, заглядывавшего в черновик из-за её плеча. Он уже надел чистую рубашку, жилет, брюки.

И свою пресловутую маску.

Призрак Оперы вернулся — строгий, суровый и отчуждённый, как само воплощение возвышенного искусства.

Не зная, что сказать, он скользил взглядом по тексту, и его лицо оставалось невозмутимым, не выражало эмоций.

— Читать будет удобнее, если ты меня обнимешь, — улыбнулась Изабель.

Он сделал вид, что пропустил её слова мимо ушей, хотя его глаза застыли на одной точке, перестали скользить по тексту, и в них отразился огонёк любопытства.

— И почерк станет понятнее, — она убрала волосы за плечи, — если поцелуешь.

— Как это должно повлиять на восприятие?

— Попробуй — и узнаешь.

Призрак скользнул взглядом по её лицу, задержав его на губах. Изабель прекрасно видела, что сосредоточиться на тексте он больше не в состоянии, но мужчина всё же сделал над собой усилие.

А потому не сдержалась девушка.

— Зараза.

Подскочив, она обвила руками его шею, навалилась на него, едва не опрокинув стул и поцеловала с той же нежностью, какую испытывала минувшей ночью. В первое мгновение Изабель испугалась, что Призрак Оперы её оттолкнёт, но маска напускной холодности растаяла. Он ответил на поцелуй, стиснул её в крепких объятиях.

— Я и правда, — выдохнул мужчина, на мгновение прикусив её губу, — рядом с тобой теряю голову.

— Это плохо?

— Это ужасно, — он улыбнулся, скользя ладонями по её пояснице, — опоздаешь хоть на минуту, заговоришь с другим мужчиной — и я переверну весь театр с ног на голову.

Изабель не могла отвести взгляда от его глаз, не могла перестать глупо улыбаться и не могла унять дрожь во всём теле. Ревнивый мужчина угрожал ей местью, а она млела от счастья.

— Могу обещать тебе то же, — ответила девушка, — если восхитишься пением другой женщины.

Он выразительно приподнял бровь.

— Смею тебя заверить, никогда прежде я не слышал таких великолепных высоких нот, как сегодня ночью.

Лицо Изабель вспыхнуло. Призрак же, будто извиняясь за свой комментарий, мягко поцеловал её, стискивая рубашку на спине.

— Нужно же было поспевать, — сгорая от стыда, произнесла она, — за твоим томным баритоном.

Он не ответил, только зарылся носом в волосы Изабель, коснувшись губами виска. Девушка прильнула к Призраку Оперы, наслаждаясь ароматом его парфюма.

— Изабель, — прошептал мужчина, — с такими темпами ты тоже выбьешься из образа.

— Образа..?

— Режиссёра-новичка, которая ненавидит меня и боится.

Она улыбнулась.

— Не волнуйся. Тебе достаточно надеть эту маску, чтобы я тебя ненавидела.

Призрак закатил глаза, когда Изабель протянула руку и сняла с него ненавистную вещь.

— Без неё тебе будут сниться кошмары, — нахмурился Эрик.

— Единственный здесь кошмар — эта маска. Как для меня, так и для тебя.

Он не ответил, сжав губы в линию, выпустил Изабель из своих тёплых, уютных объятий. Крутя маску в руках, девушка надела её. Этот предмет предназначался не для её лица, совершенно не держался на нём, но всё же сквозь прорезь глаза она взглянула на Эрика.

— Не веди себя, как ребёнок, — вздохнул он.

— Ты сам не захотел мне рассказывать свою историю, — ответила Изабель, не позволив отнять маску. — Либо я сама всё узнаю, либо расспрошу знающих.

Он убрал руки за спину, ощутимо напрягшись из-за лукавой улыбки девушки.

— Бувье не завершил своё расследование, — огрызнулся Призрак Оперы, — он не раскрыл и половины моих преступлений.

— Не завершил… или раскрыл, но придержал материал для более удобного случая?

Призрак Оперы покачал головой, закрыв глаза.

— Ну же. Поделись со мной.

— Зачем тебе это? Для сценария? Хочешь меня шантажировать? Или сразу побежишь продавать показания Бувье?

Боже… он слишком долго был одиноким затворником.

— Эрик.

— Эрик. Мёртв.

Она крепче сжала в руке маску. Лицо Эрика исказилось от сдерживаемой злобы.

— Тогда… зачем ты интересовался моим прошлым? — Изабель сделала шаг навстречу, но он поступил так, как она и боялась — отпрянул. — Для чего тебе оно?

Эрик сощурился, вглядываясь в её лицо. Его глаза вновь пылали, и Изабель не могла разобрать, чего было больше в этом инфернальном хаосе — страсти или ненависти.

— Оно лишало меня твоего голоса, — он сжал зубы, — чтобы свободно петь, ты должна была возвыситься над своими страданиями. Отпустить прошлое.

— Вот как, — она недобро улыбнулась. — Ты не подумал, что я хочу того же? Хочу, чтобы ты перестал мучиться, держать в плену театр и вновь стал блистать на сцене.

— Ты знаешь, — процедил Эрик, — что это невозможно.

— Хорошо, — огрызнулась Изабель. — Мне нужен ты. Мне, а не театру! И я хочу на людях показываться с тобой, а не с Призраком Оперы!

Он вздрогнул, точно от пощёчины. Голос Изабель, лишённый всякой красоты и полный гнева, эхом отражался от стен.

— Ты с ума сошла, — он рухнул в кресло, будто разом лишившись сил. — Взгляни на меня. Зачем такой красивой женщине урод, который ещё и старше её? У тебя есть будущее, Изабель, есть надежды. У меня нет ничего.

Он вцепился пальцами в свои зализанные волосы, растрепав их.

— Ничего, и эта мрачная тюрьма.

Изабель похолодела.