Невеста призрака

Он не хотел выходить днём из мансарды, не хотел находиться в душных помещениях музеев и среди людской толпы. Потому и собирался он невыносимо долго. Свой шрам Эрик замаскировал повязкой, поверх которой надел большие солнцезащитные очки. Маска привлекала бы излишнее внимание на улицах, а без неё мужчина чувствовал себя беспомощным. Чтобы окончательно скрыть лицо, он надел широкополую шляпу и задрал высоко вверх воротник пальто.

Изабель вздохнула.

— Выглядишь, как нечто среднее между Дракулой и Фантомасом.

Он хмыкнул.

— И что же мне в таком случае делать? Укусить тебя или убить на месте?

Подойдя, Изабель оправила воротник его пальто.

— Принять, что мне не стыдно показаться с тобой на людях.

Мужчина закатил глаза, взяв свою дорогостоящую трость.

— Пошли, — процедил он, — пока я не передумал.

Сияя от счастья, Изабель взяла под руку своего мрачного спутника и опустила голову ему на плечо. Это заставило Эрика немного смягчиться, но менее угрюмым он от этого не стал.

— Сходим в Нотр-Дам? — предложила Изабель.

— Решила вытащить Квазимодо из театра и оставить его в соборе?

— Во-первых, зимой Нотр-Дам особенно красив. Во-вторых, Квазимодо был добрым и милым, — проворчала девушка. — А ты характером вылитый Клод Фролло.

Он вздохнул, глядя перед собой.

— Гореть мне в Аду за такое соблюдение обета безбрачия.

Изабель ткнула его кулаком в бок, после чего Эрик даже едва заметно улыбнулся.

И всё же, он не стал возражать против прогулки. Изабель вела его к собору по полупустым в этот снежный день улицам Парижа, мимо Opéra Garnier и Лувра, очередь в который заканчивалась в соседнем квартале. Эрик скривился от пренебрежения к толпе туристов.

— Брось, — вздохнула Изабель. — Когда-то ты любил людей, выступал для них.

— Жизнь моя, в отпуске я покупал билет в Лондон, во Флоренцию, в Берлин, да даже в Москву — лишь бы снять номер в гостинице и два месяца жить в полной тишине.

Изабель надулась, пройдя вперёд и взглянув в лицо Призрака Оперы.

— Что?

— …от меня не сбежишь в свой отпуск.

Он улыбнулся и впервые за время прогулки был близок к тому, чтобы засмеяться. Эрик снял солнцезащитные очки и убрал их в карман пальто.

— Такого, как я, не пустят ни в один отель. Распугаю постояльцев.

— Или прославишь сам отель? — она улыбнулась. — Как это вышло с Lacroix.

— Этого ещё не хватало.

Изабель улыбнулась, сжав его руки. Недовольный, ворчливый и ненавидящий людей Эрик нравился ей гораздо больше импульсивного и дерзкого Призрака Оперы. И, глядя ему в глаза, на его припорошенную снегом шляпу, скрытое повязкой и воротником лицо, девушка испытала прилив нежности к этому мужчине. Встав на носочки, она мягко поцеловала его, Эрик коротко выдохнул, прежде чем ответить.

— Ты так очарователен, когда на тебе нет маски, — улыбнулась Изабель, ткнувшись носом ему в щёку.

— И почему ты не была такой игривой с самого утра? — вздохнул он, обняв девушку, и жар его рук обжигал, несмотря на зимний холод. — Мы ещё можем вернуться в твою чёртову мансарду.

Изабель не ответила. Улыбнувшись, она выскользнула из его объятий и, сжав руку мужчины, повела его за собой к собору.

С первого взгляда Нотр-Дам восхитил Эрика. Это Изабель поняла по тому, как крепко мужчина сжал её ладонь, по тому, как замедлил шаг, как громко вздохнул. Она обернулась. Мужчина смотрел на собор, на его белоснежные, укрытые снегом величественные стены. Изабель улыбнулась, тоже задержав взгляд на древнем сооружении. Одним своим видом Нотр-Дам давил на неё, заставлял чувствовать себя маленькой, ничтожной букашкой.

Она вновь взглянула на Эрика. Его губы изогнулись в лукавой улыбке — он снова что-то задумал. Впрочем, эту улыбку она видела у него и в моменты вдохновения.

Изабель потянула его внутрь, и Эрик не сопротивлялся. Оказавшись под массивными сводами собора, в свете разноцветных витражей, среди запахов церковных свечей и ладана, мужчина не сдержал восторженного возгласа.

Изабель внутренне ликовала. Во-первых, ей нравилось видеть Эрика счастливым, а не угрюмым. Во-вторых, если так пойдёт и дальше…

…быть может, их отношения станут нормальными? Без его затворничества, без тайн, без ревности.

— Я и забыл, — он приподнял шляпу, восхищаясь древним строением. На какое-то время Эрик забыл, почему вообще прятал лицо, — как он прекрасен.

Изабель демонстративно прочистила горло.

— А ведь это, — мужчина сжал её ладони, — самое неподходящее место для свиданий.

Он не дал ей возразить. Призрак Оперы замер, услышав разносящееся по собору пение церковного хора, поднял ладонь, жестом веля Изабель молчать.

— И в половину не так талантливы, как ты…

Изабель только улыбнулась в ответ: Эрик был слишком заворожён зрелищем. Он смотрел на сложную архитектуру, на лики святых, на статуи, на витражи — и не мог насмотреться, он упивался восхищением, восторгом, красотой, о которых забыл на пять долгих лет.

Прислонившись плечом к каменной арке, Изабель с улыбкой наблюдала за своим спутником.

Знал бы он, насколько красивым становилось его лицо, когда он был счастлив.