Невеста призрака

— Мадемуазель Идо, — раздался из-за плеча девушки знакомый голос. — Пришли помолиться об успехе следующей постановки?

Изабель нахмурилась, оборачиваться ей совершенно не хотелось.

— И вам добрый день, — процедила она, — мсье Бувье.

Глава 20

— Забавно получается, — произнёс журналист, убрав руку во внутренний карман пальто и вытащив оттуда конверт. — Вы утверждали, что не связаны с Призраком Оперы, но стоило совсем немного за вами проследить…

Он протянул Изабель конверт. Девушка не стала вскрывать его, но сразу разорвала. Она знала, что внутри.

Фото, где они с Эриком вместе.

Блез хмыкнул, закрыл глаза и покачал головой.

— Изабель… не как журналист спрашиваю, но как человек. Зачем вам это?

— Что — это?

— Отношения с ним, — Блез перевёл взгляд на Эрика. — Вы привлекательны, интеллигентны и харизматичны, вы заслуживаете лучшего.

— Вы не способны не совать нос не в своё дело?

Блез вновь хмыкнул, убрав руки за спину.

— Изабель… этот человек опасен для всех, — он вздохнул. — Рассказывал ли он вам, сколькими женщинами восхищался, как боготворил их голоса? Упоминал, что с ними стало?

Девушка промолчала.

— О, а как насчёт «Бала повешенных»? Занятное дело. Четверо полицейских подали в отставку.

Изабель запретила себе его слушать.

— А он рассказывал вам, что ушёл из Opéra Garnier с фейерверком? Рассказывал, что обрушил люстру на головы людей? Рассказывал, кого повесил перед полным залом зрителей?

Изабель скосила взгляд на Блеза. Журналист был мрачен, серьёзен и, должно быть, впервые за всё время из знакомства показался ей… человечным.

— Чего вы хотите? — вздохнула Изабель. — Зачем вы рассказываете мне это? Я не оставлю его. Даже если он захочет меня убить. К тому же, вы журналист, мсье Бувье. Из моей смерти вышла бы потрясающая сенсация для вашей жёлтой газетёнки.

От этих слов на лице Блеза заходили желваки.

— А, — процедил он, — я не хочу больше смертей, и б — у меня есть весомые причины ненавидеть этого ублюдка. Причины, о которых не расскажут в газетах.

По лицу Блеза промелькнула тень, из-за чего его взгляд показался Изабель полным не столько ярости, сколько глубокой, непроходящей скорби.

— А, мсье Бувье. Какая встреча.

Голос Эрика не излучал радости. Скосив на него взгляд, журналист принял привычный равнодушно-надменный вид, его лицо прорезала ядовитая усмешка.

Изабель поразилась. Какой талант переключаться, давить в себе истинные эмоции. С такой способностью Блезу место в кресле политика, а не в редакции.

Впрочем, Эрик впечатлял её не меньше. Подойдя, он собственнически скользнул ладонью по талии Изабель и тесно прижал её к себе. Девушка выдохнула и расслабилась в объятиях Призрака Оперы.

— Что, уже не скрываешь отношений с ней?

— Изабель — моя единственная ученица. Она уже пожаловалась, что её донимала навязчивая чумная крыса с диктофоном, — Эрик был невозмутим, хотя его глаза пылали гневом. — Сколько ты следишь за нами, Бувье?

Журналист невозмутимо пожал плечами.

— С того момента, как вы вышли из театра.

Изабель закусила губу. Значит, Блез следовал за ними в госпиталь, а потом и к её дому. Теперь и он знал её адрес.

Она нахмурилась, крепче прижавшись к Призраку Оперы. Теперь идея переехать не казалась ей такой уж плохой.

— А ты близок с ученицей, — хмыкнул Блез. — Изабель, я бы тоже смог тебя многому научить.

Эрик старался выглядеть невозмутимым, отчуждённым, но после слов Блеза он слишком крепко сжал челюсти, а в его глазах отразилось знакомое Изабель пламя разрушительного гнева.

— Вы отвратительны, мсье Бувье, — произнесла девушка.

— Неужели? — хмыкнув, Блез скосил взгляд на Эрика и пальцем провёл по своей щеке. На этом же месте у Призрака Оперы был ожог. — Ну, тебе не привыкать к отвратительному.

У Изабель перехватило дыхание. Она смирилась со шрамами Эрика, не замечала их, потому что за этими следами прошлого скрывались бездонная глубина, интеллект и харизма. Эти качества покорили бы любую женщину.

— Да как ты смеешь..? — процедила Изабель. — Ты, мразь…

Блез хмыкнул, глядя на неё свысока. От ругани девушки к его лицу прилил румянец. Этот мужчина принадлежал к тому типу людей, которые чувствуют себя живыми, только оказавшись в гуще событий, в эпицентре конфликта.

— И кто же меня называет мразью? Шлюха клоуна в маске?

Эрик не выдержал. Он оттолкнул Изабель, освободил руку и вплотную подошёл к журналисту.

В первую секунду она не поняла, что произошло.

Изабель казалось, что Призрак Оперы попросту ударил Блеза в живот, но это было не так. Журналист, секунду назад надменно ухмылявшийся, побелел, замер, осел на пол. Из глубокой раны в боку хлынула кровь. Блез захрипел сквозь зубы, рухнул, зажимая рану. Изабель боялась пошевелиться.

Эрик вытер окровавленный нож о рукав чёрного сюртука, убрал его.

Девушку привели в чувства металлический запах крови и звучное пение церковного хора.

Эрик схватил её за руку, рванул на себя, уводя прочь от места преступления. Спотыкаясь, Изабель бежала следом. Её руки похолодели, она с трудом дышала, из глаз текли слёзы.

Она знала, что Блез получил по заслугам. Понимала это. Осознавала, что Эрик отстаивал её честь.