Невеста призрака

Эрик заставил её замолчать, опустив палец на губы. После он достал из внутреннего кармана фрака чёрную полоску ткани и, глядя на девушку в зеркало, надел ей его на шею.

Не платок, не шарфик, и даже не удавка.

Бархотка, сверкающая драгоценными камнями, плотно облегала шею и скрывала яркие следы от поцелуев.

— Лучше, ангел мой?

— Эрик, — девушка выдохнула, покачав головой. — Это последний раз. Пока не начнёшь жить со мной в нашем доме, ни одного платья не надену.

— Ну что ж, ходи голой.

— Да что с тобой сегодня?! Что бы я ни сказала, всё сводишь… к этому!

Он приблизился и запечатлел поцелуй на её губах.

— Всего лишь волнуюсь. Я пять лет не был в главной роли…

Изабель вздохнула, встретившись с ним взглядом. Мягко, заботливо, девушка провела ладонью по здоровой половине его лица.

— Величайший артист в мире волнуется? — она невольно улыбнулась. — Эрик, скромность тебе не к лицу.

Он не сразу ответил, тяжело вздохнув.

— Они будут разочарованы. Лучше бы я, Призрак Оперы, действительно был бесплотным духом, чем обыкновенным выжившим.

— Эрик, — Изабель опустила голову ему на плечо, закрыла глаза. — Ты сам не знаешь, насколько обаятелен без этого образа.

В ответ мужчина только пожал плечами, однако по лицу, по глазам девушка видела его тревогу. Удивительно. Он не боялся вершить правосудие, не боялся красть Изабель и сводить с ума актёров, но волновался перед выступлением. Этот вечно самодовольный, наглый и насмешливый гений!

Девушка заулыбалась.

— Эрик.

— Что?

— Я люблю тебя, — она осторожно провела пальцами у него за ухом, будто бы оправляя волосы на виске. — И мне неважно чужое мнение. Ты уже неоднократно показал всем, кто в театре истинный гений.

Он вздохнул.

— Изабель, — мужчина посмотрел в сторону, убрав руки в карманы брюк, — это мой последний выход на сцену. На этот раз я осознанно прощаюсь с карьерой.

— Милый, — она лукаво улыбнулась, заставив его посмотреть себе в глаза. — Не зарекайся. Я видела, как ты был счастлив на репетициях, видела, с какой самоотдачей исполнял роль. Ты нужен сцене, а сцена нужна тебе.

— Мне ничего не нужно, — ответил Эрик, сжав её руки, взглянув в глаза. — Кроме моей упрямой Джезабель.

Она кокетливо опустила взгляд, пряча улыбку, мягко стискивая его ладони. На самом деле, девушка и сама волновалась из-за постановки. Она боялась, что благодаря её придирчивым замечаниям артисты не смогут сыграть как надо, боялась, что проблемные строки в либретто собьют их, что текст вылетит из памяти Жиля, как это часто бывало репетициях.

А ещё она боялась, что Эрик не сдержал обещания, что решил всё же сорвать постановку.

Нет. Нельзя об этом думать! Если она собралась выходить за него замуж, нужно доверять ему!

Без этого Эрик не откроет последнюю из своих мрачных тайн.

К тому же, она режиссёр, главное лицо закулисной работы. Кто сможет приободрить артиста, если не она?

В дверь постучались. Изабель вздрогнула, Эрик нахмурился, переведя взгляд на дверь и отпустил её руки.

— Эй, Из, — произнёс Жиль из-за двери. Услышав его, Эрик очень выразительно закатил глаза. — Где носит твоего мрачного придурка? У нас гримёры на ушах стоят.

Изабель широко открыла вход в кабинет. Жиль улыбнулся ей, но тут же помертвел, встретившись взглядом с Эриком.

— Гримёры могут выдохнуть, — ответила девушка.

— Не могут, — ответил Эрик. — Они халтурят. Им не удалось замаскировать давящую глупость его физиономии.

Парень медленно вздохнул. На репетициях Эрик задирал всех артистов мужского пола, но Жиль нарывался на любезности за каждый свой шаг.

Порой Изабель казалось, что мужчина ревновал.

А порой она сама ревновала его к красавицам-артисткам, к которым тоже бесконечно придиралась.

Ничего не скажешь. Спелись два одиночества.

— Милый, — вздохнула она, обернувшись. — Вы работаете вместе. Не пора ли тебе смягчиться?

— Вот ещё.

— У Жиля значительно меньше опыта, чем у тебя. Раз тебе так не нравится его игра, почему бы не начать наставлять его?

— Из, — шепнул парень, — он на первом же уроке насмерть забьёт меня трубой от органа.

— И окажу обществу и искусству неоценимую услугу, — Эрик смахнул с плеча невидимую пылинку. — Изабель, не требуй от меня слишком многого.

— Разве это слишком много — не огрызаться всего лишь пять часов?

Эрик закатил глаза, скрестив руки на груди, ставя точку в разговоре.

Девушка прекрасно знала, что порой мужчина нуждался в том, чтобы его поуговаривали.

— Пожалуйста, — произнесла она, подойдя, коснувшись его плеча. — Хотя бы сегодня. Все и так на нервах…

— Споёшь после третьего звонка, — перебил её Эрик, — и получишь самого любезного мужчину на всём земном шаре.

Изабель тяжело вздохнула. Честно говоря, чего-то подобного она и ожидала. Выступать на сцене было по-прежнему страшно, но того же панического ужаса, что и в первый раз, она уже не испытывала.

В конце концов, Эрик вытренировал её голос и так боготворил его, что любая женщина почувствовала бы себя на вершине мира.

— А ты оборвешь меня поцелуем?

Изабель лукаво улыбалась, увидев в карих глазах Эрика искры инфернального пламени.

И с каких пор она стала такой раскрепощённой?