Невеста призрака

Эрик нахмурился от этих мыслей, закрыл глаза, глубоко вздохнул. Не время думать о творчестве. Нужно решать проблемы по мере их поступления: сначала премьера, потом забрать гонорар, потом вытащить девушку из её чёртовой мансарды.

И жить среди людей? С таким уродством? Все соседи Эрика поседеют от страха.

Погружённый в свои мысли, он не заметил подошедшего Жиля.

— …твою-то мать.

Эрик скосил на него взгляд, после чего продолжил вытаскивать гвозди из виселицы. Как раз Жиля он и собирался на ней вздёрнуть.

К молодому парню мужчина никогда не скрывал своего презрения. Если раньше Жиль рядом с Призраком Оперы был сдержанно вежлив, то теперь содрогался от каждого размашистого жеста. Должно быть, мерзкий мальчишка нутром чуял близость смерти. В конце концов, он в труппе самый проницательный. Пускай и тупой, как пробка.

И всё же, Эрик ненавидел его по другой причине. За молодость, за красоту, за энергию, за живой голос.

И за большую семью, о которой парень часто рассказывал.

Будь Эрик прежним, от зависти сгорал бы этот чёртов сопляк.

— Мсье… — прерывисто выдохнул Жиль, не зная, как сформулировать вопрос.

— Если не уберёшься, — ответил Эрик, — точно будешь болтаться в петле. Не думай, что без тебя премьера не состоится. Любой болван сыграет не хуже.

Жиль затрясся, побелел, но уходить не спешил. Призрак Оперы решил не обращать на него внимания — в конце концов, если идиот заскучает, он в конечном счёте уберётся.

— Это для Изабель?

— Какой же ты кретин! — вспылил Эрик, направив на него гаечный ключ.

Видимо, сделал он это слишком резко, потому что Жиль завизжал, как маленькая девочка.

Мужчина с подчёркнутым презрением поднял бровь. Жиль затих не сразу. Когда же ему, наконец, удалось взять над собой контроль, согнулся пополам и грязно выругался.

— Угомонился? Теперь проваливай.

Жиль тяжело дышал, упираясь ладонями в колени, пристально глядя на Эрика. Собственный крик словно вытянул из него все душевные силы.

— Н… нет.

Эрик обдал его таким взглядом, что Жиля затрясло с новой силой.

— Я… подружиться хотел, — нахмурился парень, понимая, как нелепо звучат его слова. — А вам что ни скажи, то упрёк. Пошучу — обвиняете в несерьёзности, жалуюсь — называете нытиком, ворчу — велите заткнуться. Даже если молчу, вы на меня набрасываетесь! А я, вообще-то, ваш поклонник! У меня даже автографы есть обоих Валуа.

Ни один мускул лица Эрика не дрогнул.

— …как ты узнал? Как ты, сопляк, узнал?

Жиль дёрнул плечами, опустив голову.

— Раньше я часто вас слушал. Не сразу, но я вспомнил, как в юности ходил на ваши спектакли, — Жиль нахмурился, он столько любезностей натерпелся от Призрака Оперы, что ему не терпелось уколоть мужчину в ответ. — И Валуа-старший играл лучше!

Эрик сжал губы в линию, веля себе сдержаться. Но в конце концов, с его уст сорвался смешок, переросший в хриплый, зловещий смех.

Мальчишка, который боялся его больше остальных, стал проявлять характер. Подумать только! Он знал Призрака Оперы как при жизни, так и после смерти. Этот необразованный, спесивый, вечно излучающий счастье молокосос!

Эрик испытывал к нему чистейшее отвращение.

— Ну и что с того? — хмыкнул Эрик, вернувшись к работе. — Мой отец мёртв, как и я…

— …больше всего мне нравился его дуэт с Кристин.

Эрик застыл.

— Красиво они вместе звучали, — вздохнул Жиль. — Ваш отец, вечно сосредоточенный и строгий, становился мягче. А Кристин казалась воплощённой нежностью. Я мечтал, чтобы однажды мне пели так же, как она пела вашему отцу.

Эрик молчал.

— Вы с Изабель так же смотритесь. Я… так завидую вам.

Мужчина обернулся.

— Моя грымза петь не любит, — хохотнул Жиль, почесав затылок, — не суждено моей мечте сбыться.

Нахмурившись, Эрик отвернулся, выкрутив один из винтов. Он ударил ногой по дереву, и виселица с грохотом развалилась.

— Для тебя, — произнёс Эрик, указывая на обломки. — Это предназначалось для тебя.

Жиль вновь весь будто бы вжался, сделался меньше, побледнел.

— Два месяца я ждал дня, когда повешу тебя перед полным зрительным залом, — Эрик хмыкнул, убрав руки в карманы брюк, прислонившись спиной к стене. — Два месяца представлял, как твоя смазливая физиономия покраснеет, вздуется, станет уродливой маской. И как ты издашь вместо своего драматического тенора предсмертный хрип. Может, и после премьеры буду представлять это. Терпеть тебя не могу.

Жиль тяжело вздохнул.

— Но за что?

Эрик сощурился, глядя в сторону.

В самом деле, за что?

— Радуйся, что этого не произойдёт, — процедил мужчина. — Но если ты сегодня перед зрителями не вывернешься наизнанку…

Парень перестал дышать, когда Призрак Оперы прошёл мимо него, удаляясь в один из скрытых от глаз проходов.

— …будь уверен, я покажу тебе, что есть вещи куда страшнее смерти.

Оставшись в одиночестве, закрыв за собой дверь, мужчина выдохнул. Ловушки обезврежены, ничто не помешает грядущей премьере.

Пусть Изабель только попробует снова начать пилить его после выступления.

Изабель пришла в театр чуть позже Эрика. Во-первых, вернулись домой они за полночь. Во-вторых, вдвоём им было совершенно не до сна.