Невеста проклятого (СИ)

И в самом деле, можно было послушать Станиславу, но чутьё не обманешь.

Говорить вслух о том, как почувствовала, что о ней узнал кто-то, только смешить лишний раз. Станислава, выждав в молчании, вдруг подобрала ноги и, спустив ступни на прохладный пол, села.

— Признавайся, о чём ты говоришь? — утёрла она ладонью щёки.

Росья подняла на сестру взгляд, пожалев, что сболтнула лишнего. Ведь это она напророчила старшей встречу с Верладом, и после того сестра начала прислушиваться к каждому её слову. Только младшая зареклась говорить о том, что не быть сестрице долго с возлюбленным. Что отец отдаст дочь за другого.

Росья, думая обо всём этом, смотрела будто сквозь сестру, но та ждала-таки ответа. Младшая смолчала — чего худое кликать, может, уляжется ещё всё. Да защитит Макошь от беды.

— Не бери в голову, — отмахнулась Росья, поднялась, направилась к своей лежанке.

Стянув с волос накосник[2], она сняла платье, оставшись в белёной сорочке, осмотрела раны. Сильно сшибла, но благо, подсохли. А Рыжая так и в лесу осталась, не подберётся к её ногам ночью, комочком свернувшись, только бы не растерзали злые псы. Станислава, наблюдая за сестрой, как та укладывается спать, молчала, но вспомнив о своей недоле, вновь всхлипнула, заходясь рыданием.

Забравшись под одеяло, Росья расплела косу, отвернулась к стенке, закрыв глаза, и ещё долго слышала глухое сопение старшей сестры. Пусть плачет. Чтобы дальше жизнь была слаще, девке лучше сейчас оплакать свою вольную жизнь. Так дед Лытко говорит.

Росья спала беспокойно, то проваливалась в чёрную яму, то вздрагивала, просыпаясь, пока не оказалась на берегу реки. Тёмные воды накатывали грязно-серой волной и с шумом отходили от берега. Босые ступни утопали в холодной глине. Хлестал по лицу ледяной ветер вместе с дождём. Росья всё вглядывалась через мутный шквал вдаль, будто ждала кого-то, и среди полотна марева она различила лодку. Даже издали она увидела седые косы Бреславы. Сердце в похолодевшей груди дрогнуло, девица шагнула навстречу, и тут же по колено захлестнула вода, потоком отталкивая её назад к берегу, едва не сбив с ног. Росья не сдалась, снова сделала попытку идти навстречу приближающейся лодке, на этот раз накатило по пояс, намокшее платье прилипло к груди, подол раздувался в серых волнах парусами. Росья махнула рукой и хотела было крикнуть, что она тут, чтобы Бреслава увидела её, но наконец, сумела привлечь внимание. Старица повернула голову, приметила Росью, и уже совсем скоро лодка причалила к берегу, ткнувшись носом в глиняное дно.

— Что ты тут делаешь? — Бреслава, казалось, была не рада её видеть.

Росья растерялась, смахивая с лица мокрые волосы, дрожа от холода. В лодке сидел старец в серых грубых одеждах, на девицу он не смотрел, сжимая в посеневших от холода руках весло, ждал.

— Уходи, Росья, рано тебе ещё сюда. Уходи.

— А как же ты? Я тоскую по тебе.

Бреслава вздохнула, лицо её разгладилось, а глаза стали такими глубокими и мутными, как вода под ногами.

— Я больше не вернусь, уплываю в последний путь, ждут меня мои предки. А ты, ступай.

— Как же? — встрепенулась Росья, не веря своим ушам. — Лытко нагадал зиму холодную, запасов мало. Вот и Станиславу батюшка отдаёт за мельника, в печали она от того, не хочет за Станила, — сказала Росья, но вспомнила вдруг и о своей собственной судьбе, добавила: — Пугают меня видения разные, лезут в голову. Что это, Бреслава, расскажи?

Гребец чуть повернул голову, но лица его под тенью одежды не увидела Росья. Старица сжала бесцветные губы, раздумывала.

— Вот что, дочка, я тебе скажу, — помолчав, сказала она. — Жди гостя, он многое откроет тебе.

— Какого гостя? — не поняла Росья.

— О том узнаешь в свой срок, — нахмурилась Бреслава, и девица почувствовала, как тяжело ей даётся говорить, — …бедствовать вы не будете…

— Не понимаю ничего, — замотала головой Росья, и так холодно стало, что зуб на зуб не попадал.

— Дар в тебе просыпается, Росья. Время твоё подошло, — вздохнула старица тяжело и замерла. — Пора мне…

Только тут Росья почувствовала, что буря стихла. Чавкнуло в воде весло, и лодка вновь отошла от берега. Бреслава села спиной к гребцу, и ещё долго Росья видела её, пока туман не поглотил их, а сердце разрывалось от тоски.

Снова хлынул ветер, и смешались глубокие воды с небом, чернело стремительно, нагоняя мрак. Девицу покачивало, она сделала шаг, но оступилась и упала в воду. Накатившая волна накрыла, сковал ледяной холод. В следующий миг грудь сдавило и обожгло болью, Росья закричала, мгновенно потоки воды ворвались в горло, забивая дыхание.