Невеста разбойника

— Вы же знаете, иногда мне нравится быть с вами, Томилав, и я признаю, что вы прекрасный наездник. Но порой вы становитесь невыносимым, особенно когда толкуете о своей любви, которая меня совершенно не интересует.

Илена увидела, как сжались в тонкую полоску его губы.

— Мы встретимся сегодня за ужином, — милостиво пообещала она, — и я распоряжусь, чтобы после него были танцы, хоть это и повлечет немало сплетен да пересудов — ведь папа так болен.

— Вряд ли они думают, что вы будете сидеть у его кровати и рыдать каждый вечер; все прекрасно понимают, что он в коме уже более шести месяцев! — словно защищая ее, ответил Томилав.

— Вы правы, — кивнула Илена. — К тому же это будет всего лишь небольшой музыкальный вечер, мы сможем потанцевать, и я приглашу цыган, чтобы они играли.

Князь удивленно посмотрел на нее.

— Вы думаете, это мудрое решение?

— Как понимать «мудрое решение»? — наивно поинтересовалась Илена.

— Вы же знаете, общение с цыганами считается дурным тоном. Никто не стал бы приглашать их к себе в дом и уж тем более во дворец!

Илена засмеялась, и смех ее взлетел к росписям на потолке.

— Так думают у вас в Молдавии. Но здесь цыгане являются частью нашей жизни, частью нас.

Понимая, что продолжать эту тему бесполезно, Томилав пожал плечами.

Нужно ли девушке вызывать неодобрение не только со стороны жителей своей страны, но и Балкан в целом своими эпатажными проделками?

Она не только ездила в мужском седле и соревновалась с молодыми аристократами, но также участвовала в состязаниях наравне с профессиональными жокеями и наездниками и побеждала их.

Облачившись в мужскую одежду, она не раз взбиралась на самую высокую гору в Зокале.

А летом в отличие от остальных женщин она плавала в горных озерах, даже в самые жаркие дни остающихся такими же холодными, как и ледники над ними.

Нельзя сказать, что при сем присутствовало много зрителей — плотность населения этой изолированной части страны невелика, — но княжна вела себя весьма безрассудно, совершая омовение в неприлично облегающем костюме.

Истории про Илену начали распространяться с тех пор, как девочке исполнилось пятнадцать и ее удивительная красота обещала расцвести пышным цветом.

Многие из них были правдивыми, многие — лживыми, но с годами княжна становилась не просто очаровательной девушкой, но и весьма своеобразной личностью.

Путешественники, кочующие по балканским странам, пересекая границу Зокалы, задавали один и тот же вопрос:

— А что княжна Илена делает сейчас?

А она наслаждалась жизнью и собой.

Как только отец из-за серьезной болезни не смог больше вмешиваться в ее существование, она немедленно уволила всех своих нянек и гувернанток.

Вместо них были наняты несколько молодых людей, вполне лояльно относившихся к ее безумным поступкам, и княжна могла делать все что заблагорассудится, давая всем ясно понять, кто реально управляет страной вместо больного отца.

Попрощавшись с князем Томилавом, Илена оставила его наедине с мыслями об очередной неудаче и дальнейших попытках жениться на ней, а сама прошла по коридору, ведущему в зал заседаний.

Луч солнца заглянул в окно и коснулся рыжих волос, доставшихся ей от венгерских предков, от чего она стала похожа на юную Диану, богиню охоты.

Она хотела побыстрее избавиться от этих нудных государственных мужей, настоявших на встрече с нею, и отправиться верхом в долину.

Вместе с собой княжна собиралась взять двух охранников и оседлать свое последнее приобретение — черного жеребца по кличке Сатана.

Это имя он заслужил по праву: у него был свирепый, как говорили конюхи, зверский, характер, он никого к себе не подпускал.

К тому же поранил трех работников, пытавшихся оседлать его.

Для Илены это было удовольствием и вызовом; если она и мечтала о ком-то в своей огромной кровати, обтянутой голубым бархатом с золотыми ангелами в изголовье, то это был Сатана.

Дворец Зокалы принадлежал к числу самых романтических мест в мире.

Бабушка Илены, страстно влюбившись в своего мужа, брак с которым был изначально заключен по сговору, из политической выгоды, решила построить что-нибудь в память о своем чувстве, сжигавшем сердце.

Она созвала лучших ремесленников со всех концов страны: плотников, художников, строителей — и объяснила им, чего хочет.

Так как до этого никто из королевской семьи не обращался к ним с подобными просьбами, им было интересно строить этот необыкновенный, волшебный дворец, и они вложили в него столько вдохновения и творческой фантазии, что при первом же взгляде на него захватывало дух.

Он был подходящим местом обитания для матери княжны, обладавшей божественной красотой, — и вот теперь наступила очередь Илены.

Те, кто впервые видел эти малахитовые и мраморные колонны, расписанные потолки, золотые и серебряные стены, величие куполов и шпилей, двери, украшенные оригинальной мозаикой, думали, что перенеслись в настоящую сказку.

А Илена, в роскошном, сшитом в Париже платье, казалась нимфой, сошедшей с полотна выдающегося художника.

И если бы маленькие ангелочки летали над ее головой, разбрасывая вокруг розы, пожалуй, никто бы не удивился.