Невеста рока. Книга первая

— Ты должна бы уже знать, что я часто делаю то, чего менее всего ожидают от меня, — ответил маркиз. — И я считаю, что именно сейчас самый подходящий момент нанести, скажем, coup de grace[44] по твоему прошлому. Ибо сегодня вечером твоему прошлому придет конец, отныне ты будешь жить под именем мадам маркиза де Шартелье.

Она подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Вы знаете, Люсьен, что я всегда буду благодарна вам за ту честь, которую вы оказываете мне.

Он взял ее нежную, украшенную кольцами руку и приложил к своим сухим губам.

— Это ты мне оказываешь честь, моя прекрасная Елена.

— Тем не менее вы женитесь на Фауне, квартеронке, — проговорила она.

Люсьен пришел в восхищение, ибо понимал, чего ей стоило произнести эти слова. Его восхищала ее способность, дающаяся с немалым трудом, относиться к себе так же безжалостно, как к другим.

— О Фауне надо забыть, — промолвил он. — Теперь все, кто познакомится с Еленой, запомнят ее как маркизу де Шартелье.

— Тем не менее… благодарность остается за мной, — с улыбкой сказала она.

— Не будем препираться. Тем более что к сегодняшней церемонии уже все готово. У меня разыгрался сильнейший кашель, так что, полагаю, целесообразно остаться здесь до апреля, как советует славный доктор Суренн. А потом, когда ты уже будешь моей женой, я займусь первостепенными делами в нашем лондонском доме.

Фауна улыбнулась.

Она знала, что в этом браке не будет телесной любви, ибо этот человек годился ей в отцы и страсти в нем угасли навсегда. Но перспектива ее будущего замужества не могла не наводить ее на мысли о любви. Фауна находилась в преддверии своего триумфа, и было бы неестественно, если бы она не жаждала любви.

Четыре года Люсьен готовил ее к этому часу. Ей казалось, эти годы протекали очень медленно, хотя они изобиловали учебой, когда каждый день ее пытливый ум делал для себя новые открытия. Она радовалась времени, проводимому за книгами. И ее если и не чувственно, то все же глубоко волновал этот человек, дающий ей так много, не требуя ничего взамен.

Иногда в ней возникало какое-то смутное чувство неловкости при мысли, что она вместе с Люсьеном выйдет из своего убежища и появится в обществе, которое когда-то с презрением отвергало и унижало ее, видя в ней только игрушку Генриетты Памфри.

Как это произойдет? Как? Она знала, что Люсьен жаждет этой мести… и с цинизмом и издевкой ждет ситуации, когда представит ее свету в качестве своей жены. И удовольствие от этого будет для него высшей наградой за все те хлопоты и беспокойство, которые он взял на себя, чтобы создать ей достойную репутацию. Она готовилась к этому, и все же… У нее перехватило дыхание при упоминании того имени, которое она не позволяла себе вспоминать.

— Гарри Роддни в столице, — произнес маркиз.

Ее огромные глаза совершенно спокойно встретили его сардонический вопрошающий взгляд.

— Меня это вовсе не интересует, — промолвила она.

Он вздохнул будто бы с облегчением и продолжал:

— Похоже, сейчас ты не совсем искренна со мной. Ладно, не будем об этом. У меня здесь список имен тех, кому Обри готовит наше приглашение на прием в Лондоне. В этом списке стоят лорд и леди Хамптон.

— Хамптон? — нахмурившись, переспросила она.

— Генриетта Памфри, вдова Джорджа, вышла замуж за некоего Эдварда Хамптона. И у нее двое детей от него.

— Неужели? — проговорила Елена, и ее глаза прищурились от некоторого любопытства. — Двое детей у нее от Памфри… значит, всего их у нее четверо. Да, теперь я припоминаю… Эдвард Хамптон, болван, который весьма любит посплетничать и к тому же, говорят, у жены под каблуком.

— Она будет очень горько сожалеть о том, что вытворяла с тобой в прошлом.

— А я буду наслаждаться ее унижением, — задумчиво сказала Елена.

— Приглашены и Растинторпы.

— Похоже, вам известно все, — проговорила девушка. — Обри — великолепный шпион. А что сталось с гнусным карликом Зоббо?

— О дорогая, случилось так, что он умер при весьма плачевных обстоятельствах. Заигрывая с одной посудомойкой, он спрятался в дубовый сундук для белья, а крышка, к несчастью, захлопнулась. Его вопли о помощи не были слышны из-за толщины стенок сундука, и, когда его обнаружили, он уже отдал Богу душу. Леди Кларисса организовала похороны в миниатюре, так сказать: гробик, катафалк, который тянули пони черного цвета… Похороны превратились в развлечение, и, похоже, леди Генриетта тогда крайне завидовала подружке.

Елена содрогнулась. Ее прекрасный рот исказился в гримасе отвращения.

— Животные! Все они животные! — прошептала она в сердцах.

— В ближайшем будущем ты заставишь их проявить свои низменные чувства, — заметил маркиз.

— Подумайте, Люсьен. Подумайте, узнают ли они меня?

Она заметила по его лицу, что он взволнован. И вдруг маркиз рассмеялся.

— Весело это будет или нет — не знаю, но надеюсь, что будет именно так. Тем не менее давай-ка не думать об этом сегодня. Всему свое время. У нас еще есть около месяца, чтобы подготовиться как следует.