Невеста рока. Книга вторая

Старая женщина шмыгнула носом. Затем начала любовно расчесывать длинные каштановые локоны, уже сильно подернутые серебряными нитями. О, какой страшный позор и несчастье постигли этот некогда величественный и достойный дом, в котором всегда царили счастье и умиротворенность! До какой же степени Ханна ненавидела девушку, виновную во всем этом! Она никогда не поступила бы так, как ее светлость. Как же мать может так сурово осудить своего сына?!

И снова миледи, похоже, прочитала мысли почтенной женщины.

— Это дитя совсем не понимало истинного значения любви. Вам известна степень обаяния и власти над женщинами его светлости. Очень часто я наблюдала, как он пускал их в ход. У бедняжки Шарлотты просто не было выхода. Он словно расставил силки для беспомощной птички, заманил ее туда и жестоко изранил.

— Вы слишком добры, ваша светлость, — пробормотала служанка.

— И вы так же будьте добры к ней, когда я умру, — предупредила Ханну леди Чейс. — Вам придется относиться к ней с почтением и лаской, как к той, кто носит в своем чреве дитя его светлости.

Тут старая женщина залилась слезами, которых так и не смогла сдержать.

— О миледи, что же скажет его светлость, когда вернется домой?

— Я отправила ему телеграмму, и когда он в будущий четверг прибудет в Монте-Карло, она будет ожидать его, — ответила леди Чейс, глядя в окно потухшим взором. — Я приказываю ему немедленно вернуться в Клуни. За три дня на поезде и пароходе он доберется до Лондона. А пока, Ханна, надо сделать так, чтобы ни одна живая душа не узнала обо всем — ни слуги, ни местные жители. Поклянитесь на Библии, что никому не расскажете о действительных обстоятельствах этого брака, когда он произойдет. Я рассчитываю на вашу верность, Ханна.

— Вы можете полностью во всем рассчитывать на меня, миледи! — воскликнула старая служанка.

Тогда леди Чейс откинулась на подушки. Она чувствовала себя невероятно усталой. Когда Ханна снова занялась ее тяжелыми пышными волосами, она провалилась в сон.

Глава 11

Следующие три дня Шарлотта провела в постели. За ней заботливо ухаживала Нан, которая вместе с мужем все еще не могла прийти в себя, потрясенная известием, что их приемная дочь вскоре станет леди Чейс. Тем не менее Нан, как и Ханна, была очень надежным и верным человеком, и они обе держали рот на замке. Нан никому не обмолвилась даже словечком о том, что случилось. Джозеф продолжал работать на территории замка. Нан все время оставалась дома. А Шарлотта, изможденная и очень усталая, большую часть суток спала. В первые месяцы беременности ее мучила тошнота, которую она с трудом переносила. И она никак не могла свыкнуться с мыслью, что очень скоро встретится лицом к лицу с Вивианом, страшно боясь этого момента. Она даже не осмеливалась представить себе, что он скажет.

Когда наконец леди Чейс послала за ней, девушка была настолько напугана, что Нан пришлось с помощью лести и грубости долго убеждать ее отправиться в замок.

И вот наконец она, скорее мертвая, чем живая, встретилась со своим бывшим возлюбленным. Они стояли около леди Чейс, которая возлежала на диване в будуаре. Шарлотта бросила на Вивиана быстрый испуганный взгляд, ей показалось, что ее сердце прекратило биться. Ее охватила страшная слабость, и она опустилась в кресло, нервно сжимая руки.

— Умоляю, простите меня, ваша светлость… — начала она.

— Все хорошо… не надо волноваться, — ласково проговорила миледи. — Итак, мой сын поставлен в известность обо всем случившемся, и я объявила ему о своих намерениях. Завтра будет публично заявлено о вашей помолвке. Я немедленно устрою свадьбу, объяснив эту поспешность тем, что состояние моего здоровья весьма прискорбно. Пусть думают, что я, перед тем как умру, желаю увидеть своего сына в счастливом браке. Ведь доктора говорят, что моя кончина не за горами.

Услышав эти слова, Шарлотта вскинула голову и с глубоким сочувствием посмотрела на свою любимую покровительницу, не найдя нужных слов.

Лорд Чейс стоял рядом, молчаливый и нахмуренный. В круизе по Средиземноморью его лицо покрылось сильным загаром, но сейчас оно стало желтовато-серым. В эти минуты он был совершенно некрасив. Вне себя от гнева и досады, он, повернувшись к Шарлотте, с яростью посмотрел на нее.

«Предательница!» — словно говорил его взгляд.

Однако он не произнес этого вслух. Напротив, на его губах появилась кривая улыбка, и он тихо сказал:

— Надеюсь, что ты чувствуешь себя неплохо, Шарлотта.

Девушка не ответила. Она не могла говорить. Вместо этого раздался голос с дивана, четкий, спокойный и холодный. Ничто не показывало истинных страданий, которые сейчас испытывала Элеонора Чейс.

— У Шарлотты очень сильное недомогание, Вивиан, — сказала миледи. — Но серьезных причин для беспокойства нет. Вскоре она оправится. Однако ей требуются твои забота и участие.