Невеста с Бесовского места

– Понятия не имею. За столом никто ничего не подливал, за это я ручаюсь, а в остальное время…

– Ты знакома с Крыловым?

– Это еще кто?

– Захар Ефимович, друг Сальникова, большой такой, толстый, лысый.

Карина фыркнула:

– Фу! Я бы на такого внимания не обратила.

– Говорят, он олигарх.

В глазах девушки мелькнул интерес и она слегка сменила тон:

– Нет, не встречала. Я бы запомнила.

«Еще бы, – подумала я злорадно, – у тебя, небось, специальная книжечка есть, где все олигархи записаны, учтены и пронумерованы».

– А почему ты спрашиваешь? – Карина, глядя на мое лицо, заподозрила неладное.

– Да так… Последний вопрос: ты знаешь, где живет Соня?

– Какая Соня? Тоже лысая и толстая?

– Скорее наоборот: кудрявая и худая. Она у вас до меня работала.

– Повариха, что ли?

– Да.

Карина скривила губы:

– С какого перепугу я должна знать, где живет прислуга? Зачем она мне? Пока работала – на чердаке обреталась, как и все вы. Потом, вроде, уволилась. А ее паспортом я не интересовалась. Розалию спроси. Это по ее части.

– А почему она уволилась, помнишь?

Что-то такое промелькнуло на лице девушки. В нем появилось нечто неуловимое, как будто она приготовилась уклоняться от ударов, но потом передумала и перешла в нападение:

– Все! – рявкнула она. – Ты меня достала. Пусть этим менты занимаются, а ты вали отсюда к своим кастрюлям!

Карина была настроена решительно, и мне пришлось уйти, но я не расстроилась: оставалась еще экс-супруга Сальникова – Татьяна и слабая надежда на то, что она окажется более разговорчивой.

* * *

– Как жаль, что это не я его убила! – огорошила меня Татьяна.

За все время, что я работала у Сальниковых, мы с ней не сказали друг другу и двух слов, я даже сомневалась, что дамочка помнит мое лицо, но Татьяна не только меня признала, но вроде как даже обрадовалась. Дежурную порцию витаминов она не отправила на тумбочку, а плюхнула поверх одеяла, запустила руку в пакет, нашарила там яблоко и с видимым удовольствием откусила.

Не в пример своей молодой сопернице, краше она после пережитого не стала и выглядела изможденной, вот только глаза, раньше похожие на глаза мороженой скумбрии, теперь горели азартом и жаждой жизни.

Все это я заметила до того, как Татьяна выступила со своим программным заявлением, после него у меня на некоторое время пропал дар речи.

– Может, я попозже зайду? – предложила я неуверенно.

– Ну уж нет! Давайте поговорим, а то тут с тоски умереть можно.

– С тоски оно конечно было бы обидно, – промямлила я, с неохотой присаживаясь на краешек стула. – А вы уже думали насчет того, кто мог бы сотворить такое с Игорем Владимировичем?

– Да какая разница? – легкомысленно отозвалась та. Несмотря на ввалившиеся щеки и синяки под глазами, Татьяна будто бы помолодела лет на десять.

– Ну, все-таки убийство – дело серьезное, – попыталась я ее образумить и добавила для солидности: – Нехорошо.

– Это вы его плохо знаете. Иначе бы так не говорили. – Она говорила с полным ртом, так что я с трудом угадывала ее слова. – Редкая сволочь был мой муж. – Она, наконец, проглотила кусок яблока, и фраза прозвучала особенно отчетливо.

– И многим он насолил?

– Многим. Если всех перечислять, до вечера не управимся.

– Вам, например…

– Мне – особенно. Я ведь его любила. – Татьяна сказала это без особой грусти, как будто говорила о ком-то другом, а не о себе. – Поначалу он заморочил мне голову своими теориями, я всерьез считала себя феминисткой. Любовь, свободная от пошлости и обывательских условностей. Но после его третьей измены, которые я с трудом, но проглотила, мне пришлось признаться себе, что каким бы мужским ни был мой интеллект, я самая обыкновенная баба. Это открытие меня сильно разочаровало. Оказалось, что мне нужен верный муж и хороший отец для моей дочери не меньше, чем какой-нибудь… – она помахала в воздухе рукой с недоеденным яблоком, подыскивая нужное слово, – булочнице! Представляете?

Я кивнула: тоже мне открытие.

– Я презирала себя за слабость и дико ревновала, – продолжала тем временем Татьяна. – Самоирония не помогала. Бодро читая студентам лекции о философии стоиков и эпикурейцев, я вдруг теряла нить рассуждений, потому что перед глазами всплывало лицо очередной мужниной любовницы. Я перестала спать по ночам: стоило закрыть глаза и мне грезилось, как я подмешиваю отраву своей сопернице или сталкиваю ее хорошим пинком под колеса трамвая.

Я насторожилась, и Татьяна немедленно это заметила:

– Ну что вы так смотрите, Катенька? – Надо же, она помнит мое имя! – Я действительно об этом мечтала, но так ничего и не сделала. К тому же это было давно. Очень давно. С тех пор все изменилось.

– Что изменилось? – спросила я машинально, прикидывая про себя, могла ли эта решительная особа превратить свои мечты в реальность? На мой взгляд – легко.