Невеста Серебряного дракона

Звук мотора работающего автомобиля я слышу, когда сижу в прихожей и битый час пытаюсь сделать вид, что читаю книгу и контролирую нарастающую панику внутри себя. В голове так часто мелькает мерзкая рожа Лакса (или Локса, если точнее), что выводы о том, куда внезапно мог пропасть мой муж, напрашиваются сами собой. И последствия этой пропажи почему-то кажутся одна страшнее другой. Даже несмотря на то, что здравомыслящая часть меня эмоционально колотит себя по лбу и предлагает вспомнить, что как бы там ни было, а мой Коряга - здоровенный крепкий сорокалетний мужчина в самом расцвете сил, и никакой сухой старик-извращенец ему точно не соперник ни в одном… противостоянии. А потом я вспоминаю здоровенных молодчиков, которые под руки волокли меня из того проклятого клуба… и даже здравомыслящая часть меня просит тайм-аут для поиска новых аргументов.

Поэтому на звук автомобиля я вылетаю почти буквально как пуля, едва не перецепаясь через упавшую прямо с колен книгу. И только через несколько секунд понимаю, что звук раздается не со стороны центрального входа, а с обратной стороны дома. Честно говоря, я только теперь узнаю, что, оказывается, и там есть какой-то подъездной путь. Почему меня это настораживает? Разворачиваюсь и, не меняя темп шага, бегом иду уже по новому маршруту. Отмахиваюсь от плохих мыслей, как от назойливых мух и не обращаю внимания на горничную, которая немного сторонится, явно не понимая, что я могу разгонять от своего лица хаотично размахивая руками.

— Со мной все в порядке, - говорю «затылком», хотя девушки явно уже и след простыл. - Вот и хорошо, меньше народу - больше…

На пороге кухни - никак не привыкну к тому, что это огромное помещение, обустроенное космической бытовой техникой можно назвать таким простым словом - останавливаюсь, потому что взгляд падает на стоящего с обратной стороны Корягу. Он явно только вошел - медленно, как будто делает что-то очень тяжелое, расстегивает пару верхних пуговиц рубашки. Но меня останавливают даже не сбитые костяшки его пальцев и не размазанный бурый след на манжете. Меня вводит в ступор его каменное, как будто «остывшее», лишенное эмоций лицо. Я никогда его таким не видела. Обычно, мой Коряга всегда улыбался, даже когда было видно, что каждое движение лицевыми мускулами доставляло ему боль - он все равно улыбался.

— Коряга? - с трудом нарушаю тишину и муж медленно поднимает взгляд в мою сторону.

— Привет, - говорит еле слышно. Пробует растянуть губы в подобие улыбки, но в нем как будто что-то ломается и вместо этого медленно сглатывает. - Извини, что… В общем…

— Где ты был? - Я пытаюсь подойти ближе, но между нами длинная мраморная столешница, и хоть ее можно запросто обойти с любой стороны - я все равно чувствую ее какой-то непреодолимой преградой. - К’Рэйг?

Он немного нервно поджимает нижнюю губу.

— Никогда не привыкну, что ты можешь называть меня по имени.

— Это не тот ответ, который я хотела услышать, - начинаю злиться из-за плохого предчувствия. - Что с твоими руками?

— С руками? - Коряга смотрит на сбитые костяшки и даже не трудиться пожать плечами. - Пришлось немного поработать не головой.

— Не головой, - повторяю за ним и все-таки справляюсь с растерянностью, чтобы сделать три шага вперед, обойти столешницу и взять его ладонь в свои руки. - Я не против, чтобы даже работающие головой мужчины время от времени занимались физическим трудом, но это, - осторожно провожу подушечкой большого пальца по заметным царапинам на его коже, - не очень похоже на работу лопатой или колку дров.

— Может, я просто плохо обращаюсь с лопатой и топором?

Он не сопротивляется, когда усаживаю его на высокий барный стул, а сама устраиваю рейд по кухонным ящикам в поисках аптечки. Нахожу только перекись и пластыри в самом нижнем ящике и ворчу себе под нос, что дом, в котором нет мелких головорезов, видно сразу. Выливаю щедрую порцию перекиси на бумажное полотенце и быстро обрабатываю царапины. Мне они, конечно, прекрасно знакомы - мои кукушата, особенно те, кто постарше, любят выяснять отношения неандертальским способом, даже если потом получают и от меня, и от Жанны. Но они - мальчишки, в их возрасте это нормально. Об кого мог чесать кулаки мой сероглазый лунник?

— В мире большого лунного бизнеса сейчас в моде деловые переговоры на ринге? - не могу удержаться от колкого замечания, хотя догадка, с кем именно Коряга разговаривал с помощью силы, лежит прямо на поверхности. Только она мне совсем не нравится, и я трусливо тяну время, чтобы не задавать единственно правильный вопрос.

— Иногда бывают тяжелые сделки, - подыгрывает муж, но когда пытаюсь налепить пластырь на самую большую царапину - осторожно, но уверенно отводит мою руку в сторону.

Встает, снимает пиджак и рубашку, сворачивает кулем и идет в сторону хозяйственного помещения, где у него оборудована прачечная. Я семеню за ним. Перебираю в уме варианты вопроса, который нужно задать. Но в конце концов, когда Коряга грузит вещи в «барабан», я просто спрашиваю в лоб:

— Это… Лакс, да?

— Марго, мне кажется…