Невеста (СИ)

— Я знала, что меня ждет — свадьба с любимым человеком, сладкий медовый месяц, а потом через какое-то время ребенок. А потом еще. Столько, сколько небом будет дано. Муж бы ходил на охоту и рыбалку с другими мужчинами, я бы с женщинами в лесу собирала грибы и ягоды, на огородах выращивала овощи, пшеницу. И жили бы мы просто, но дружно. Но, кажется, боги прокляли меня, — на этих словах я пристальнее вгляделась в лицо Навьего Царя — отразиться ли там что-то, подтверждение моих слов или несогласие, он ведь должен знать о таком. Но его лицо оставалось непроницаемым, только чуть сильнее, чем раньше, нахмуренные брови говорили о том, что ему не безразлично то, о чем я говорю.

Я почувствовала, что мои губы и горло пересохли.

— Прямо в день нашей свадьбы моего жениха забрали в войско, потому что началась война с нашими северными соседями. Вы ведь знаете от этом? — я задала вопрос, но ответа не получила — бог молчал, как я того и просила, — Нас даже не успели обвенчать, мы не смогли ни попрощаться, ни проститься, — продолжала я, глядя, как небольшая складка между бровей мужчины разглаживается, — и тогда я решила, что должна последовать за своим женихом. Я задумала спасти его, сбежать с ним. А если это не выйдет, то хотя бы поцеловать его на прощание. Я пошла за помощью к ведьме, которая живет в нашей деревне, но она обозвала меня дурой и отказалась помогать.

Навий Царь ни сказал ни слова, ни издал ни звука, даже не поменял позы, в которой сидел, но я буквально почувствовала, что он полностью согласен с Калиной. Это разозлило и обидело меня.

— Да, — почти крикнула я, — пусть я дура, если готова на все ради любимого.

— На все? — с убийственным спокойствием уточнил мужчина, впервые заговорив с начала моего рассказа.

— На многое, — исправилась я, заливаясь краской, но гордо вскидывая подбородок. Бог только усмехнулся, а я поскорее продолжила повествование, чтобы избежать новых двусмысленных вопросов и намеков, — и тогда я решила, что сама стану ведьмой. Мне сказали, что для того, чтобы получить ведовскую силу, нужно подарить свою невинность Навьему Царю.

Я чувствовала, что щеки мои пылают, а сердце колотится, как безумное. Смотреть в огненные насмешливые глаза бога было совершенно невозможно, поэтому я вновь принялась рассматривать ворс ковра.

— Но в тот день я… испугалась.

Внезапно Царь поднялся из трона, и я замолчала, вскинула глаза на него, не понимая, что он теперь станет делать, какова его реакция на мой рассказ. Хозяин Нави медленно двинулся ко мне, по дуге, как кот, выбирающий с какой стороны лучше наброситься на неосторожную пташку.

Не дойдя пары шагов он остановился.

— А сейчас? — на уровне моих глаз была выемка на шее мужчины, и мой взгляд сам собою скользил вдоль края его воротника, рассматривая и будто лаская его шею на расстоянии.

— Что — сейчас? — чтобы не смотреть в вырез рубашки бога, откуда сверкала смуглая и такая приятная на ощупь — я это знала наверняка — кожа, я вскинула голову выше и увидела глаза бога — они пылали алым, пронзая меня насквозь.

— Сейчас боишься?

Как мне ни хотелось гордо и самоуверенно сказать, что нет, не боюсь, как одна из прекрасных девушек-воительниц, готовая предстать перед целой армией противников, из древних сказаний, которые я слышала и тайно обожала в детстве, я ясно понимала, что боюсь до одури. Того, что, когда бог смотрит на меня, внутри моей груди разгорается пожар, того, что в такие минуты забываю про то, что я — чужая невеста, того, что стоит мне закрыть глаза, я вспоминаю прикосновения этого мужчины на своей коже. Но страшнее всего то, что, возможно, я больше никогда не смогу ощутить этого еще хоть раз, что, быть может, я в последний раз смотрю в пылающе-алые глаза и ощущаю жар могучего тела.

— Боюсь.

— Хорошо, — он хищно улыбнулся и внезапно увеличил расстояние между нами, отошел к столу, повернувшись ко мне спиной, оперся руками о столешницу, будто о чем-то раздумывая. Молчание затягивалось, и я уж было подумала, не ждет ли он, чтобы я поскорее ушла отсюда, дает понять, что больше говорить нам не о чем.

Возможно, я бы быстрее ветра выскочила за дверь, чтобы как можно скорее вернуться в Явь, но невидимая непоколебимая сила — не колдовская, а иная, живущая внутри меня — заставила мои ноги прирасти к земле, а глаза к широкой спине мужчины, полоске смуглой кожи на шее, что выглядывала сзади над воротом рубашки.

— Значит, ты хочешь стать ведьмой? — наконец спросил он, не поворачиваясь, когда я почти решила, что он забыл, что я все еще стою за его спиной.

Что я должна ответить? Что все еще хочу? И что произойдет после этого? Я стану женщиной, его женщиной, прямо здесь, прямо сейчас? Он повернется ко мне, обожжет взглядом, вновь пленит мой разум и тело своей божественной силой и страстью? Обнимет меня крепко, заставляя все тело дрожать от предвкушения будущих прикосновений? Накроет мои губы поцелуем, от которого закружится голова? А после унесет на ложе, где сделает меня своей? Или это произойдет здесь, на ковре, на столе, на его троне?