Невеста Стального принца 1

От вина я отказалась (мало ли, что в него могли добавить) и сделала свой первый ход, пока Рейкерд занимался организацией себе горячительного напитка. После чего вернулся в кресло и, отвечая на мой ход, спросил:

— Что вам известно о ваших родителях, Филиппа?

— Совсем немного, ваше величество. — Я опустила взгляд на шахматную доску, делая вид, будто раздумываю над игрой. — Меня ведь забрали в обитель, когда я была совсем малышкой. — Потянувшись за золотой фигуркой, выдвинула её вперёд.

— Хорошо, — задумчиво почесал подбородок король, и непонятно, в чём он видел хорошее: в том, как бедная сиротка играет, или же в том, что она ничего не знает о своих ближайших родственниках. Сделав ход конём, Рейкерд продолжил: — А что вам известно об их убийце?

А вот это уже совсем нежелательный вопрос. Можно сказать, даже опасный. По идее, настоящая Филя должна иметь хотя бы представление, как умерли её родители, но я ведь не настоящая Филя. И мне совсем не надо, чтобы Рейкерд вдруг это выяснил.

— Отца казнили, — скорбно начала я.

— А мать? Что вы помните о своей матери? — пытливо вглядываясь в моё лицо, спросил король.

Зацепив пальцами шахматную фигуру, я выставила её вперёд и печально вздохнула:

— Почти ничего. Первые годы моей жизни не сохранились в памяти. И, наверное, к счастью. Знаю только, что она была иномирянкой.

— Нэймессой, которую не пощадил ваш жених, герцог де Горт, — торжественно выдал король.

«Да вы что?» — едва не выдала ему в ответ.

Вместо этого посильнее округлила глаза, старательно показывая, насколько шокирована и поражена. Особо не пришлось стараться, потому что кое-что в словах короля меня действительно царапнуло. Что там сегодня говорили другие наины? Нэймессы — это чудовища, а мама Филиппы была нэймессой и иномирянкой по совместительству. Прескверная вырисовывается картина… Вряд ли граф позарился на лохматое чудище вроде йети, а значит, мать сиротки была человеком. Точно! Я ведь видела её чёрно-белый портрет в замке Адельвейнов. Красивая была девушка. Такая же, как и я, залётная попаданка, которой не повезло оказаться в этом мире кошмаров.

И которая стараниями моего жениха отправилась на тот свет.

Я даже поёжилась от этого умозаключения, теперь уже точно не без оснований опасаясь, что могу стать следующей «победой» герцога. Стянула вместе края монаршего камзола, стараясь закутаться в него, как в кокон, и невидящим взглядом уставилась на доску.

— Понимаю, вы шокированы, — отвечая на мой ход, сочувственно проговорил правитель. И столько этого самого сочувствия (явно фальшивого) звучало в его голосе, столько концентрированной приторности, что я едва подавила желание скривиться. — Неприятно осознавать, что вас купил убийца ваших близких.

Не знаю, что бы на моём месте чувствовала настоящая Филиппа, но лично мне было неприятно осознавать, что в глазах жителей этого мира я была чуть ли не чёртом в юбке.

— Но ведь он действовал по чьему-то приказу. — Вскинула голову и встретилась с королём взглядом.

Рейкерд усмехнулся одними уголками губ:

— Я велел де Горту доставить леди Адельвейн в Ладерру живой, но он ослушался моего приказа. Да и графа в столицу привезли в очень плачевном состоянии. Даже удивительно, что он дожил до казни…

— Могу я спросить, кто выносил приговор моему отцу?

Король нахмурился. Видимо, он ожидал от Филиппы немного другой реакции. Например, что она тут же разразится проклятиями в адрес Мэдока, станет заверять, как сильно ненавидит и презирает купившего её мерзавца.

Не знаю, что эти двое не поделили, но мне их тёрки вот совсем неинтересны. Пусть сами между собой разбираются, а у чудовища, Лизы Власовой, и своих проблем хватает.

— Решение принимали старшие хальдаги Стального круга, — с явной неохотой проговорил его величество. — Но это был единственный возможный приговор графу. К счастью, мне удалось убедить совет, что вас, невинную малышку, следует пощадить. А теперь я вижу, что принял верное решение. Посмотрите, в какую красавицу вы превратились! Вы истинная дочь своего отца-хальдага, моя дорогая!

Хальдага? Ещё одна крошка сведений в моей жёсткой информационной диете.

— Спасибо, ваше величество, — поблагодарила максимально искренне.

Помнится, служанка в замке Адельвейнов утверждала, что за Филиппу тогда вступилась покойная королева. Ну да ладно. Хочет Рейкерд почувствовать себя героем — на здоровье.

Игра продолжалась. Его величество выглядел расслабленным и довольным, я тоже не переживала. Просчитывала свои (и его) ходы наперёд и как могла тянула время. Хорошо бы, если бы партия продлилась хотя бы до рассвета.

Выиграю, а де Горту всё равно скажу, что всё было и что это была самая лучшая аморальная ночь в моей жизни.

Пусть и над ним полетает птица обломинго, а с меня и песца хватает.

Прямо зоопарк какой-то получается.

— Скажите, Филиппа, если бы вам представилась возможность отомстить тому, кто разрушил вашу семью (это ведь он, де Горт, раскрыл графа Натана и рассказал Стальному кругу, что тот тайно женился на иномирянке), вы бы ею воспользовались?