Невеста Стального принца 2

Заболел этой девочкой, которой всё равно суждено умереть. В муках, раздираемой неутолимой жаждой, или в одно мгновение — зависело от него. Он мог прекратить эти мучения прямо сегодня, а мог продлить их, оставить её жить. На несколько недель, месяцев… Хотя бы до тех пор, пока она не начнёт безвозвратно меняться.

Оставить её жить… Для этого нужно было переступить через себя, через свою природу, через всё, что он свято чтил и во что верил. С детства ему твердили — отец, наставники, все те, кто его окружали, что пришлые — чудовища, опасные и беспощадные. Безумные в своём голоде и жажде магии. Жертвы Шареса, в который они проникали через расколы между мирами. Те возникали спонтанно и так же спонтанно исчезали, будто вдруг зарубцевавшаяся рана.

Пришлых пытались возвращать обратно. Когда-то. Раньше. Пытались создавать расколы с помощью магии, пока в результате таких экспериментов мир не начал сходить с ума: бесконечные землетрясения, наводнения, засухи — Шарес роптал и противился действиям хальдагов. Да и сами хальдаги, а с ними и другие маги, нередко погибали в попытке разорвать заслон между мирами. Опустошённые, падали замертво прямо во время обряда и больше уже не поднимались.

В конце концов, было решено не мучить Шарес. Не подвергать опасности свой мир, не рисковать многими жизнями ради спасения одной жизни.

С тех пор за пришлыми велась охота. Хальдаги расценивали за удачу, когда удавалось изловить иномирянина до трансформации. До того, когда они сами превращались в охотников, диких животных, подвластных одним лишь хищным инстинктам. Нередко неопытные нэймерры и нэймессы принимали жажду магии за физический голод. От городов они старались держаться подальше, а вот глухие деревеньки не обходили своим вниманием, уничтожая всё, что попадалось им на пути.

Пришлых боялись, их ненавидели и проклинали. И ему тоже следовало её ненавидеть. Вот только чувство, что терзало его, ворочалось внутри, разрывая грудь на куски, едва ли можно было назвать ненавистью.

Пока увозил её подальше от Ладерры, из последних сил боролся с желанием не сорваться на неё и не накричать. За то, что сама вдруг к нему пришла, сама толкнула его к прозрению, которому он так упорно и долго противился.

Сомнений быть не могло, она почувствовала голод, иначе бы не явилась в его спальню. А он, вместо того чтобы оттолкнуть её, проявил слабость, за которую теперь ругал себя последними словами. За безумное желание, которое она в нём вызывала.

Оказывается, он ничем не лучше подвластного инстинктам чудовища. Такой же…

Какая-то часть хальдага хотела остаться с ней рядом, до самого утра не выпускать из объятий его чувственную красавицу, его наину. Вот только она не была его наиной, а он не был принцем из романтической сказки. Заглушив в себе это чувство, де Горт отправился к ней в спальню. Не представлял, что ищет, но всё равно упорно искал.

Как дурак до последнего цеплялся за надежду, что она не Филиппа, но и не пришлая. Просто подосланная к нему аферистка, которой было велено втереться к нему в доверие, очаровать, а потом нанести удар. Но она его так и не нанесла. Возможно, из-за влечения, которое тоже начала к нему испытывать, но рассказать о себе правду ей не хватало духу.

Бредовая мысль. Мэдок это прекрасно понимал, но всё равно продолжал отчаянно за неё хвататься, как утопающий за спасительную корягу. Жаль, вместо доказательств, что в его доме поселилось не чудовище из другого мира, а заурядная преступница из Шареса он нашёл книгу.

Небольшой томик, обёрнутый в обложку любовного романа — страстно обнимающаяся под звёздным небом пара. Мэдок сначала даже не обратил на него внимания, но потом всё же потянулся за книгой, раскрыл посередине.

Вместо любовного романа хальдаг обнаружил мемуары барона Леграта, прославленного охотника за иномирянами. В своих воспоминаниях Леграт описывал все этапы превращения пришлых в чудовищ, подробно останавливаясь на каждом признаке трансформации. Вот что по вечерам читала его наина вместо пылких историй.

Можно было и дальше продолжать себя обманывать. Например, рассказать себе очередную сказку: Филиппа просто пытается узнать побольше о своей матери. Но даже у безумия есть предел.

Воспользовавшись простейшим поисковым заклинанием, завязанным на одном из украшений, которое так часто на ней видел, Мэдок с лёгкостью выяснил, какие книги в последнее время читала пришлая. История Шареса и его обычаи, нэймерры и нэймессы… Почти треть его коллекции побывала у неё в руках. Но особенно хальдага заинтересовал невзрачный на вид том, в котором рассказывалось про таланты, коими обладали редкие иномиряне.

И всё сразу встало на свои места. Последние фрагменты мозаики открылись его глазам, и теперь он видел полную картину того, что здесь происходило. Его наина не просто пришлая — она та, от которых Стальные лорды старались избавляться в первую очередь. Если она разовьёт свой дар, то научится управлять вейрами, превращать их в своих марионеток. Отдавать ментальные приказы и натравливать тех на своих же хозяев.