Невеста сумеречной Тени

Только теперь Эмиль обнимает меня, прижимаясь телом к телу. Сплетённые руки, спутанные пряди наших волос, одно дыхание на двоих — мы становимся единым целым. Его движения, сначала осторожные, потом всё более ритмичные, наполняют меня эйфорией, доводят до дрожи в коленках, бросают в озноб. Я отдаю ему себя, позабыв все страхи.

И больше не сдерживаю стон, когда перед закрытыми глазами искрами полыхает моё собственное звёздное небо.

Глава восемнадцатая, в которой всё почти налаживается

Я просыпаюсь из-за онемевшей до полной потери чувствительности руки. Осторожно вытягиваю её из-под головы Эмиля, боясь разбудить. Вчера мы так и заснули: его голова всю ночь покоилась на моём плече, а руки обнимали за талию. Разминаю затёкшие пальцы и морщусь от болючих иголочек, пронзающих мышцы.

За окном раннее утро, сквозь неплотно задёрнутые шторы виднеется светлеющее небо. Тихо сажусь в кровати, оглядываясь в поисках ночной сорочки. Вот и как её искать, не переворачивая постель вверх дном? Я натягиваю одеяло до подмышек, пряча обнажённую грудь. Воспоминания о ночном экстазе мурашками пробегают по голой спине. Да уж, вчера я так не скромничала, а маменька и вовсе бы сказала, что потеряла последний стыд.

Боги, мама! Холодный пот прошибает с головы до ног, когда появляется осознание, как же мне достанется от неё и от Милы, если в ближайшее время не окажусь в своей комнате.

Спускаю ноги на пол, обшаривая взглядом спальню. Да где же эта проклятая одежда!

— Уже уходишь?

От неожиданности я вскрикиваю. Еле успев подхватить сползающее одеяло, оборачиваюсь.

— Я думала, ты спишь! Не пугай так больше!

Швыряю в довольно потягивающегося князя подобранную с пола подушку и принимаюсь активно ворошить постель.

— Это ищешь? — Эмиль вытягивает из-под себя сорочку.

— Хвала богам, — облегчённо выдыхаю я. — Давай скорее сюда!

Но сорочка по-прежнему в его руках. Тянусь за ней, но он прячет её под подушку, играя со мной, как кошка с мышью.

— Что за детские выходки? — Приходится вернуться в кровать, чтобы извлечь помятую одежду из его плена. — Мне нужно быстро вернуться, ведь если кто-нибудь узнает…

Эмиль обхватывает меня за талию, тянет к себе. Сдавшись без сопротивления, безвольно приникаю к его груди.

— Хочешь сказать: если узнает баронесса Армфельт? — спрашивает он, целуя меня в висок. — Побудь здесь ещё немного, так рано она не проснётся.

— Тебе смешно, а меня она выдерет розгами, — ворчу я, наматывая прядь его волос на палец.

— Могу пойти с тобой и клятвенно заверить баронессу, что лично займусь воспитанием её дочери.

Голос Эмиля предельно серьёзен, но во взгляде пляшут лукавые искорки. Его ладонь скользит по моей спине, ныряет под одеяло, спускается к пояснице, легко касается ягодиц.

— Ещё чего! — притворно возмущаюсь я, не слишком настойчиво пытаясь выбраться из его объятий.

Он улыбается, и я не могу сдержать смех. Прячу лицо на его груди, вдыхая ставший таким родным запах. Отчаянно желаю навсегда запомнить каждый миг прошедшей ночи и этого утра, полного надежд. Только одна мысль омрачает мой разум, и к маменьке она вовсе не имеет отношения.

— Скажи мне, я плохой человек? — шёпотом спрашиваю у Эмиля, пряча взгляд. — Столько людей страдает, возможно, кто-то не пережил эту ночь. Алиса… — Мой голос срывается, и я стискиваю зубы, не позволяя себе расплакаться.

— Желание жить — не порок, Лия, — отвечает он, осторожно приподнимая моё лицо за подбородок. — И стремление получать удовольствия от этой жизни — тоже, если из-за него не страдают другие люди.

Наши губы встречаются в поцелуе, полном нежности. Чуткие пальцы Эмиля скользят от поясницы вверх по спине, едва касаясь кожи, и я вздрагиваю от этой лёгкой ласки, заново разжигающей желание внутри.

— Мне правда надо идти. — С сожалением отрываюсь от его губ, прижимая к себе сорочку.

— Хорошо.

Эмиль откидывает одеяло и встаёт с кровати. Смущённо отворачиваюсь, когда он, полностью обнажённый, выходит в гостиную. Спешно поднимаюсь следом, натягивая на себя одежду, пытаюсь пальцами расчесать спутанные локоны.

— У меня есть план, как найти графиню Вельтман. — Возвращаясь, он помогает мне влезть в рукава платья и, развернув к себе, застёгивает крохотные крючки на лифе.

— Какой?! — Позабыв о стеснении, хватаю его руки, встревоженно заглядываю в глаза.

— Не могу сказать. — Эмиль качает головой. Его пальцы продолжают ловко справляться с застёжками — сама бы я возилась с ними вечность. — Если среди моих людей есть соглядатай, то за тобой будут особенно пристально следить, и твоя реакция должна быть естественной. Любая фальшь сведёт на нет наши усилия. Доверься мне, хорошо?

— Хорошо… — разочарованно отвечаю я, одёргивая складки юбки.

— Мне придётся какое-то время провести в разъездах, и я буду рад, если ты возьмёшь на себя заботу о раненых. Справишься?

— Конечно, — приободряюсь я. Что угодно, лишь бы не сидеть без дела!

— Спасибо. — Эмиль мягко целует моё запястье, там, где нервно пульсирует вена.