Невеста Темного принца

И я поплакала, топя в слезах собственные глупость, непредусмотрительность и беспечность. Мне нужно было бежать от этого мужчины сразу же, как я поняла, что в его дурном характере есть что-то магнетическое, что манит меня, словно огонь, обещая призрачную надежду на тепло, но в действительности опаляя. Но я самонадеянно решила, что это лишь плод моего воображения и естественная реакция на красивого мужчину с доминирующей энергетикой.

— Я правда люблю его, Марго, - всхлипывала я, чувствуя себя самой последней дурой. – И это все неправильно. Но я не знаю, что мне делать.

— Для начала рассказать своей старшей сестре, во что ты влипла на этот раз, - предложила она. – Помнишь, две головы всегда лучше одной?

Я кивнула и все рассказала: о предложении Р’рана, о нашем договоре и о том, как он помог Авроре. Упустила только его шантаж с поддельными документами и беременность сестры. Мне стало легче, как камень с души свалился. Потому что Маргарита не стала читать мне мораль и не начала вспоминать ее предупреждения, которые – уж теперь-то я знаю – были полностью правильными. Если бы послушалась ее тогда и не стала мнить себя обиженной героиней любовного романа, которая обязана во что бы то ни стало доказать недостойному принцу, как он неправ, все бы было совсем иначе. И Р’ран Шад’Арэн так и остался бы для меня монстром из телевизионных новостей. Со временем я забыла бы и Лэрса, ведь то, что я так опрометчиво принимала за любовь, оказалось лишь моей фантазией, которая не выдержала элементарной проверки реальностью. Потому что все то, что я «придумала» Лэрсу, обнаружилось в его старшем брате. Сила, харизма, притягательность, поддержка. И, как бы странно это ни звучало, но рядом с Р’раном, который слыл тем еще непостоянным бабником, я чувствовала себя полностью защищенной. Как будто все это время существовала в вакууме его заботы.

— Я надеялась, что мне показалось, - печально вздохнула Маргарита.

— Прости, что не сказала правду, - всхлипнула я.

— Чего уж теперь.

Она всегда была очень строго и категоричной, но еще и великодушной. Идеальной старшей сестрой для нас с Авророй. Примером, на который хотелось равняться. Поэтому послевкусие вынужденного вранья наверняка еще долго будет меня мучить, но и это, как влюбленность в Р’рана, придется как-то принять и пережить.

— Могу я спросить, почему тогда ты привела домой пьяного Лэрса?

— Потому что я должна выполнить свою часть договора.

— Но разве ты не собираешься сказать Р’рану о своих чувствах?

Я вытерла слезы и отстранилась. Сказать монстру о том, что я втрескалась в него, как последняя дура? Чтобы получить взамен… что? Сочувствующую улыбку и фразу в духе: «Это не мои проблемы, Шпилька»? Нет, упасть так низко я не готова. И никогда не буду готова. Потому что любить Р’рана молча, не давая ему козырей против себя – это одно, а обнажить перед ним душу – это совершенно другое.

«Хочу тебя. Давай займемся любовью?»

Эти слова – вот начальная и конечная цель наших отношений. И меня это совершенно не устраивает. Даже если бы постель была единственным способом получить Р’рана в свое владение – я бы никогда не пошла на это. Я хочу, чтобы меня любили не за мою девственность, которая наверняка встала ему, как желанный трофей. Я хочу, чтобы меня любили просто так, без оговорок и бонусов. И наверняка в мире существует мужчина, который даст мне эти чувства, хоть мое сердце разрывается от мысли, что мой монстр никогда не станет этим мужчиной.

— Мне кажется, ты совершаешь ошибку, - неуверенно сказала Марго.

— Может быть, но я не хочу, чтобы он знал. Сделка будет выполнена – и мы больше никогда не увидимся.

— Не нужно убеждать в этом меня, Нана, - сестра поднялась, чтобы открыть дверь. В это время к нам обычно приходил молочник, потому что Маргарита не терпела молоко из супермаркета, считая его безвкусной подкрашенной водой. – Ты даже себя убедить не можешь.

Иногда, вот как сейчас, мне хотелось разорвать ее за занудный, насквозь правильный тон, хоть сестра и говорила совершенно правильные вещи. Те, в которых мне не хватило мужества признаться самой себе.

Ее не было пару минут, и я успела наполовину опустошить чашку с кофе, когда в дверях наметилась возня. А через минуту на пороге появился Р’ран. Хмурый и очень недовольный Р’ран, с суточной щетиной, о которую мне отчаянно, словно кошке, хотелось потереться щекой.

Я сглотнула, попыталась встать, но запуталась в пледе и рассеяно уселась обратно, чувствуя себя последней дурой.

— Что ты здесь делаешь? – только и смогла спросить я. Киношная фраза, глупее не придумаешь.

Он молча закрыл за собой дверь, давая понять, что Маргарита не станет вмешиваться в наш разговор. И судя по его лицу, ничего радужного вроде «я тут подумал, что влюбился в тебя, как мальчишка» мне тоже не светит. А вот выволочка очень вероятна. И я даже знаю за что.

— Я просил тебя помешать помолвке Лэрса и Шукшиной, а не проводить с ним ночь! – рявкнул он так громко, что чашка в моих руках подскочила и звякнула о блюдце.

Что? Он думает, что я… была с Лэрсом?!