Невеста тирана (СИ)

Она опустила голову:

— У меня есть одна личная просьба. Я бы хотела говорить с вами… наедине, если вы сочтете возможным. Теперь или позже. Кажется, вы не совсем здоровы. Я бы не хотела оказаться в тягость, моя просьба подождет.

Все за столом напряглись. Джулия обвела собравшихся взглядом и заметила, что мамаша вот-вот то ли закипит, то ли набросится. Кажется, ей стоило немалых усилий взять себя в руки. Она то и дело смотрела на сына, будто ждала, что тот вмешается, но Фацио невозмутимо молчал. Тираниха даже спрятала руки на коленях.

— Владетель Альфи неуязвим, моя дорогая. Ни для болезни, ни для клинка. И стоило бы это знать, если вас почтили и ввели в этот дом. Поэтому оставьте свое лживое сострадание — здесь вы этим никого не обманете. — Она всплеснула руками: — Какой стыд! Какое невежество! Какое неуважение к этому дому!

Джулия вновь чувствовала, что предательски краснеет. От возмущения звенело в ушах. Да, она приняла решение не воспринимать тираниху слишком остро, но… это было просто невозможно. И молчать тоже было невозможно. В горле скопился комок печного жара, и если не дать ему выхода, он просто сожжет изнутри.

Джулия выпрямилась, подняла голову:

— Да простит меня сеньора, но сострадание никогда не было стыдом и неуважением. Это одна из божественных добродетелей. Наряду со справедливостью суждений и умением прощать. В сострадании лишь созидание, которое не может оскорбить.

Сеньора Соврано неестественно выпрямилась, поджала губы и нервно наглаживала своего жирного кота. Казалось, слова застряли у нее в глотке, как раз там, где шею окаймляла щетина жесткого кружева. Она переводила острый горящий взгляд с Джулии на сына и обратно, будто ждала, что тот вмешается, но Фацио молчал.

Мать оставила кота в покое и подалась вперед:

— Владетель Альфи не нуждается в вашем сострадании. Ни в вашем, ни в чьем либо еще. И потому впредь…

— …довольно, матушка, — Фацио небрежно щелкнул ногтем по опустевшему бокалу, давая понять слуге, чтобы тот его наполнил.

Сеньора Соврано прикусила язык и бледнела на глазах. Но, все же, не выдержала:

— Разве я не права? Разве не права?

Она с вызовом смотрела на сына, на Доротею, на Розабеллу. Но те молчали. Доротея сидела с чинным вытянутым лицом, Розабелла уже привычно прятала озорную улыбку. Казалось, она просто не воспринимала мать всерьез или от души прощала всю эту театральность.

Фацио покручивал за ножку бокал, отпил, устало посмотрел на сеньору Соврано:

— Матушка, я бесконечно ценю вашу заботу, но также я ценю и покой этого дома. Я не хочу видеть ваши ссоры. И я не хочу, чтобы они были в мое отсутствие. И я надеюсь, что вынужден это говорить лишь один единственный раз. Вы меня понимаете? Впрочем, это касается всех.

Тираниха молчала, упрямо поджав губы. Теперь на ее бледных щеках проступали лихорадочные розовые пятна. Фацио продолжал:

— Надеюсь, что я услышан, матушка. А сейчас я хочу, чтобы вы, наконец, отдали сеньоре Джулии ее сундук со всем содержимым, если не хотите включить в срочные траты суконщиков и портних. Полагаю, вы уже вытрясли всех клопов, как и хотели. Она невеста владетеля Альфи и должна выглядеть соответственно. В этом доме вполне достаточно черного. Ровно столько, сколько должно быть.

Мать какое-то время в немом бессилии искрила глазами, вдруг вскочила, подхватила на руки жирного кота и, шурша юбками, демонстративно вышла.

Фацио посмотрел на Доротею и Розабеллу:

— Идите за ней. И позовите Мерригара.

Он шумно выдохнул и откинулся на спинку стула. Казалось, ему становилось все хуже и хуже, но этого, похоже, больше никто не замечал.

Какое-то время сидели в полнейшей тишине, наконец, Джулия подняла голову:

— Благодарю вас за сундук. И за мо…

Фацио едва не фыркнул, перебив:

— …не принимайте это на свой счет, сеньора. Смерть отца оказалась слишком сильным потрясением для матери. Ей можно и нужно простить некоторые грехи. Она все еще не в себе. Но, у всего бывают границы, определенная свобода опьянила ее. Надеюсь, вы тоже сделали выводы.

Джулия кивнула:

— Я не скандальна, сеньор, я уже это говорила. Я отношусь к вашей матушке со всем уважением. И сделаю все возможное, чтобы мое присутствие доставляло ей меньше хлопот.

— Так о чем вы хотели говорить? — его лицо все больше и больше мрачнело, голос становился глуше.

Сердце замерло, дыхание сбилось. Джулия опасливо огляделась — кругом были слуги. Она опустила голову:

— Это касается моей сестры, сеньор, — прошептала едва слышно.

Фацио поджал губы:

— Не здесь. Выйдем в сад. Кажется, вы еще не видели наши сады.

Джулия лишь покачала головой и последовала за Соврано, который вышел из столовой, свернул на одну из боковых винтовых лестниц. Он шел впереди, будто спускался в колодец. Джулия подобрала юбку и молча шагала следом, вдыхая острый запах сырых камней. Вдруг Фацио остановился, схватился за стену. Его дыхание стало шумным, грудь тяжело вздымалась, на смуглом лице выступила испарина. Он навалился на камни всем телом и начал медленно оседать.

Джулия какое-то время онемело стояла, наконец, очнулась и кинулась к нему, подставляя плечо: