Невеста тирана (СИ)

— Нет… Что это за растение, маэстро Мерригар?

Тот на мгновение замялся, но, все же, ответил:

— Цикута, сеньора. И у оной цикуты смертельно ядовиты все части. И листья в том числе. — Он тяжело выдохнул, покачал головой: — Не думаю, что стоит кому-то в доме рассказывать об этом.

Джулия все еще пребывала в каком-то оцепенении. Она слышала об этом страшном растении, но никогда не видела. Она растерянно повернулась, посмотрела на грядки, вновь перевела взгляд на Мерригара:

— Но… зачем яд здесь? В этом саду?

Губы лекаря нервно дрогнули, он воинственно выпрямился:

— Это аптекарские грядки, сеньора. Сеньоре Антонелле постоянно нужны мои снадобья, чтобы облегчить страдания. Яд в малых дозах — есть целительное лекарство. Разумеется, в знающих руках. Поэтому не повторяйте ошибки, сеньора, и лучше не прогуливайтесь здесь. Вашего зверя я бы тоже рекомендовал держать подальше.

Джулия удрученно кивнула:

— Значит, это не чеснок?

Мерригар задрал подбородок:

— Это чемерица. Действенное средство при подагре и суставных болях. Неплоха, как слабительное, и как средство против кожных паразитов. — Он поджал губы: — Поторопитесь, сеньора, пока яд не проник в поры. И спуститесь к морю. Фонтан там, за шпалерами, ниже.

Джулия молча пошла вниз по тропинке, но потом, когда скрылась с глаз лекаря, припустила бегом. Держала руки перед собой, словно слепая. Наконец, за шпалерами, увитыми белыми розами, показалась мраморная чаша фонтана. Джулия окунула руки и принялась с остервенением тереть пальцы до тех пор, пока их не заломило от ледяной горной воды. Она стряхнула капли, прошла немного вниз. За кромкой ограждения последней террасы виднелась морская гладь. Но как спуститься? Тайное место, которое показала Розабелла, было единственным выходом к морю, который Джулия знала.

Она пробралась в подвал, стараясь оказаться незамеченной, запалила стоящий в нужном месте фонарь и вышла к гроту. Оставила фонарь у дверцы, разулась, подкатала юбки и присела, окуная ладони в ласковую прибрежную воду. Сидела, пока ноги не затекли. Наконец, отошла и устроилась на уже знакомом теплом валуне.

Бывала ли здесь Розабелла еще раз? Как славно было сидеть здесь вместе с ней… Тайное место… Никакой тиранихи, никаких чужих глаз… Как было бы чудесно взять Лапушку, корзинку с едой и устроить здесь посиделки. Джулия очень хотела бы иметь такую сестру. Розабелла и станет сестрой, но кем станет сама Джулия?

Нужно было возвращаться. Джулия оправила юбки, окинула бухточку взглядом. Камень в виде груши был на своем месте. Розабелла предлагала прятать под ним тайные записки… Джулия приподняла камень и с восторгом увидела чуть отсыревшую бумагу, сложенную вчетверо. Значит, Розабелла приходила… Она развернула лист, вгляделась в чуть поплывшие от сырости ровные буквы:

«Дорогая сестрица Джулия, надеюсь, ты догадаешься прийти сюда. Матушка отчитала меня и приставила соглядатаев, чтобы я не изловчилась встретиться с тобой. Она очень сердилась, и, ума не приложу, сколько может продлиться ее гнев. Я навещу тебя, как только ее недовольство немного уляжется. Надеюсь, ты сдержишь обещание и прибережешь для меня тот чудесный голубой атлас. Будь осторожна, дорогая сестрица. Я не слышала всего, при мне стараются теперь ни о чем таком больше не говорить, но мне чудится, что матушка решила избавиться от твоей служанки. Наставь ее, чтобы не совершила какой оплошности. Если что разузнаю — постараюсь оставить записку в этом же месте.

Твоя любящая Розабелла».

Бумага задрожала в руках. Этого только не хватало! Джулия наспех свернула письмо, сунула за корсаж и кинулась к двери. Поискала взглядом фонарь, но не нашла. Толкнула створу, но та не поддалась. Джулия толкнула еще и еще, с ужасом понимая: заперто.

Глава 40

От тщетных попыток открыть дверь саднило ладони. Джулия понимала, что это глупо — заперто изнутри, и сделала это человеческая рука. Она даже крикнула несколько раз, но кто здесь услышит? Лишь эхо отозвалось в сводах грота, пробирая тревожностью. До дома никогда не докричаться, и если и слышал тот, кто запер, — точно не откроет. Не для того запирали.

Джулия приложила ухо к двери, надеясь хотя бы различить за ней возню, но было мертвенно тихо. Лишь со стороны бухты накатывал мерный шелест волн, и доносились пронзительные крики чаек. Казалось, Джулию отрезали от внешнего мира, поставив прочную глухую заслонку. Замуровали. От этой изоляции медленно, но неотвратимо подкрадывалась паника. Будто цеплялась за ноги крошечными лапками, как какой-нибудь муравей, и ползла вверх. Что происходит в доме, пока она заперта здесь? Что творится с Альбой? Джулия с ужасом думала лишь о том, что не найдет служанку, когда сумеет вернуться в комнаты. И останется здесь совсем одна. Совсем… Что эти отвратительные женщины сделают с Альбой? Вышвырнут из дома? А если пострадает и Лапушка?

Джулия вновь приложила ухо к двери, слушала тишину. В отчаянии стукнула по створе ладонью:

— Отоприте, прошу! Вы слышите меня? Отоприте!

Ответом была лишь предсказуемая тишина.