Невеста Цербера

– Дорого утра, госпожа, – склонил голову перед Селен.

– Дорого, дедушка Винсент, – пробормотала еле слышно.

– Готова ли ты поговорить со мной? – подошел к столу.

– Готова, только вряд ли смогу внести ясность.

– И все же, – опустился в кресло. – Давай-ка выпьем чаю, дитя.

Селен тогда разлила чай по чашкам, разложила по тарелочкам пирог.

– Благодарю, – Винсент снял очки, затем взял чашку. – Расскажи, что ты помнишь?

– Практически ничего.

– А последнее?

– Помню, как вышла из склепа, проведывала матушку. Церии наконец-то оплели ее саркофаг.

– Это было год назад, Селен, – произнес с грустью в голосе отец.

– И все? Больше ничего? – подался вперед Винсент.

– Ничего. Единственно, это сон.

Селен рассказала все, что видела. И про море, и про темные чертоги, а главное, про небывалую тягу к большой воде.

– Ты побывала в чертогах своего мужа, – вынес вердикт архивариус. – Они сохранились в глубинах памяти, как и океан. Церат стоит на плато, внизу коего бушует океан. Было ли тебе страшно?

– Нет. Тоскливо было, но не страшно.

– Значит, ты не бежала от мужа. Возможно, он сам тебя отпустил. И коль твой дар проснулся, возможно, ты им и воспользовалась, разве что не совладала с силой стихии.

– Что же мне теперь делать? Как быть с Аминой и Альмой?

– Отправь, Кайер, гонца в Церат, – старик перевел взгляд на правителя.

– Мы об этом еще потолкуем, – недобро глянул на того.

– Хорошо, – затем поднялся, – могу ли я взять этот чудный кусочек пирога с собой в библиотеку?

– Конечно, конечно, – Селен и второй подложила ему в тарелку.

– Благодарю.

Спустя двое суток Кайер все-таки отправил гонца с посланием. Винсент убедил в необходимости сообщить Дакару столь важную весть. Все ж, если с Альмой и Аминой все хорошо, то им также будет крайне важно знать, в порядке ли Селен. Как-никак, у сестер сильная связь, кровная.

И побежало время…

Селен потихоньку вернулась к привычному образу жизни. Она помогала по дому, вместе с садовниками расчищала сад, а по вечерам засиживалась в мастерской. Однако бедняжку не отпускало чувство горечи из-за того, что из памяти стерлись события годиной давности, а еще не терпелось поскорее узнать, все ли ладно у сестер. И только за гончарным кругом получалось немного отвлечься, расслабиться. Во снах фея по-прежнему видела море, темные чертоги, по стенам коих метались тени, иногда слышала голоса, только разобрать их не получалось.

А спустя две недели случилось нечто невероятное – прямо во дворе чертогов открылось магическое око, оно выпустило отряд под предводительством самого Дакара. Следом за отрядом из портала вышли Альма, Амина и Мельёр. Как только Арман ступил на землю, он немедля отпустил авенов, и те поравнялись с женами.

– Где она?! – Арман чуть с ног не сбил Кайера, стоило тому показаться на пороге.

– Дакар? Девочки! – увидел дочерей.

– С ними все в порядке, – процедил сквозь зубы, – еще успеете наобниматься. Скажи мне, где она?! – склонился над правителем Кастилиона.

– Послушай, Арман. Селен в своих покоях, спит еще.

– Хорошо, – и только хотел устремиться к ней, как Веном схватил за руку.

– Подожди, не спеши. Она ничего не помнит. Не помнит тебя.

– Как не помнит? В послании ты написал, что Селен здорова.

– Да, но лишена памяти. Что произошло между вами?

– Все потом, сейчас мне надо к жене.

– Арман, – но он и слушать ничего не стал.

А Селен проснулась от шума, что доносился с улицы – громкие разговоры, заливистый смех. Фея поднялась и скорей поспешила в купальную. Конечно же, она узнала голоса. Сестры! Это любимые сестры! Значит, послание все-таки дошло до Церата.

Все эти минуты за ней из темного угла наблюдал он. Наблюдал и боялся показаться, боялся услышать от нее то, что сказал Кайер – что она не помнит. Одному Дьяволу известно, что он пережил, когда прочитал письмо, что доставил гонец глубокой ночью. Кажется, умер и снова воскрес, а потом опять умер и опять воскрес. Его маленькая фея… она жива…

Однако вечно сидеть в углу не будешь, тогда тень сползла на пол и притаилась за дверью в ожидании. Неужели вот-вот и он дотронется до нее? Вновь ощутит аромат тела, тепло, заглянет в глаза?

И только Селен вышла из купальной, как ощутила прикосновение, совсем легкое, а когда развернулась, то уперлась носом в грудь незнакомца.

– Вы кто?! – взвизгнула и тотчас выпустила крылья.

– Селен! – схватил ее, прижал к себе. – Моя Селен, – зашептал в волосы. – Живая.

– Крылья испортишь, изверг! – принялась выкручиваться из стальной хватки. – Помнешь! Да пусти уже… или стражу позову.

– Зови, – улыбнулся, тогда как глаза заблестели, – кого хочешь зови.

Что ж, пришлось поумерить пыл. Брыкайся, не брыкайся, а силища в этом негодяе недюжинная.

– Прошу, отпустите меня, – пробубнила в каменную грудь незнакомца.

И Арман ослабил хватку, но не отпустил, просто не смог.

– Вы кто? – спросила уже куда спокойнее, хотя колени дрожали вовсю.

– Я твой муж, Селен.

– Ты Дакар? – вытаращилась на него. – Тот самый многоженец?

– Почему многоженец? – усмехнулся. – Одноженец. Ты моя единственная жена.

– А Амина, Альма?

– Они жены моих, скажем так, братьев. Ты действительно меня не помнишь?