Невеста вечности

Ох, мужчины, сколько в вас амбиций порой и сколько глупости на пустом месте. И чего они не поделили, интересно? Один стал генералом, получил такую должность. Другой… ну что же, другой следователь следственного комитета… Одинок, разведен, живет с попугаем в квартире и спивается…

Может, в этом все дело? Катя смотрела, как молодецки Страшилин проглотил коньяк. Старичок тут же налил ему и себе новую порцию.

– Так не пойму я, чего вы, ребята, этим старым делом заинтересовались? – спросил он.

– Мы в ходе расследования столкнулись с фамилией Крылова Надежда – майор ОБХСС, – сказала быстро Катя. – Это поселок «Маяк», а рядом с ним местечко Каблуково – там промзона и старые заброшенные цеха фабрики. Так вот там есть место, и называется оно – Смерть майора, правда, необычно? И все это связано с Надеждой Крыловой. А вы ее знали, Павел Николаевич?

– Мы встречались – дай бог памяти, сколько лет с тех пор минуло – и на совещаниях в министерстве, и потом она была откомандирована в наш главк, так как курировала, вела очень крупное расследование. «Золотое дело» – так мы тогда его называли.

– Золотое дело? – переспросила Катя.

– Происходило все это в рамках масштабной операции министерства. Сейчас это экономическими преступлениями зовется, а тогда называлось расхитительством драгметаллов. Золота, в общем. Большое, сложное было дело, и копнули его тогда, в начале восьмидесятых, по-крупному. – Старик подлил еще коньяка себе и молчавшему Страшилину. – И дальневосточные золотые прииски копнули, и ювелирные фабрики в Ереване. И московскую столичную торговую сеть ювелирторга. У нас-то в области лишь отголоски, сполохи… Но я сразу понял тогда, как на совещании Надежда Крылова начала докладывать – крупное, общесоюзное дело.

– Суть его в чем? – спросил Страшилин.

– Цеховики скооперировались. Часть золота, неучтенно добытого на дальневосточных приисках, переправлялась в Армению на ювелирную фабрику. И там изготовлялись изделия – кольца, серьги, браслеты, часы даже, цепочки золотые. На фабрике они ювелирку не маркировали, проб не ставили. Искали другие предприятия. Часто совсем нейтральные, не связанные с производством ювелирных изделий. Вот у нас в области, например – в этом Каблукове, имелась тогда фабрика – они штампы делали, значки, клейма для сельского хозяйства. Вот цеховики и открыли там подпольное производство и начали изготавливать поддельные ювелирные клейма. Всего три человека в цеху подпольном том работало. На фабрике и знать не знали, потому что часть руководства с цеховиками была завязана напрямую, а другой части на лапу клали. Но вскрыть всю эту схему подпольную ой как непросто!

– Вы вскрыли, ваше управление? – спросил Страшилин.

– Нет, министерство. Тогда к нам Надежду Крылову и откомандировали – она опытный сотрудник, в «золотом деле» с самого его начала, так что все данные, все нити у нее имелись. Нас она информировала постольку-поскольку. Стала плотно интересоваться фабрикой в Каблуково. Я тогда сразу понял – майор своей агентурой по этому делу располагает. Они ей информацию поставляют. А нам… в общем, она не то чтобы не доверяла, но это дело такое – серьезное, секретное, так что я понимал все. А потом она из главка уехала в «Маяк». Там в ОВД провела несколько дней. Местные сотрудники кое-какие ее поручения исполняли, я распорядился, чтобы оказывали всяческое содействие. Но в суть операции она никого не посвящала. Я лишь потом узнал – она все эти дни, в «Маяке», ждала, когда с ней на связь выйдет агент и сообщит информацию, ради которой она и приехала.

– Какую? – спросила Катя.

– Когда на фабрику штампов в подпольный цех курьер привезет партию золотых ювелирных изделий для проставки клейм, – ответил Горобцев.

Катя кивнула – об этом и отец участкового тогда толковал, это в «Маяке» до сих пор старые сотрудники помнят.

– И так вышло, что в тот день позвонил ей агент, мол, идет доставка. И назвал конкретное место – цех фабричный. И она, Крылова, отправилась туда совсем одна. Видимо, хотела сама все проверить, убедиться, проследить. Она в дежурной части оставила координаты, где ее искать. Это ж восьмидесятые годы – никаких вам мобильных телефонов. Там позвонить можно было только с проходной фабрики, а это совсем другой цех от того места, где ее потом нашли.

– Все-таки ее убили, да? – спросила Катя.

– Нет, – старик покачал головой. – Мы ведь тоже сначала так думали – убийство, погибла при исполнении. Экспертизу провели – вывод категоричный: естественная смерть. Инфаркт. Прямо там, на месте, на солнцепеке, у цеха, в разгар операции она его получила. Вот ведь как в жизни случается, а? Кто бы мог подумать? Едет майор милиции на важное задание, чуть ли не на задержание преступника с поличным. А его бац! – инфаркт наповал сражает. Сердце у нее не выдержало напряжения, жары. Да, может, перенервничала, испугалась она. Я ведь говорю – видел я ее, встречались мы по службе – полная она была, рыхлая, как сейчас помню. И, видно, проблемами с сердцем уже тогда страдала, да вот скрывала их и от себя и от других.