Невеста верховного мага

Не глядя на неё, я стремительно вышел из её комнаты.

Ледяной душ помог прийти в себя, а тошнотные порошки Луиджи ухудшили настроение до приемлемого работоспособного уровня.

Стоя у окна, я планировал погружение в память Велии — необходимо было действовать бережно, и при этом жёстко и быстро.

Дверь тихо отворилась, и она вошла, застыв на пороге.

Казалось, время остановилось. Велия заплела свои немыслимые длинные волосы в косу, надела голубое платье с короткими рукавами — я помню, как выбирал его для невесты.

Голубое платье из мягко блестящего атласа с изящным белым кружевом ей очень шло и казалось пенной волной, обхватившей её тонкую невысокую фигуру.

Я совершил ошибку, собирая ей одежду в традиционно голубых тонах.

Закажу ещё ярко-красное.

С черным кружевом.

Исток довольно рокотнул мне на ухо, и я мысленно кивнул. Заказать придётся много, так как вряд ли удержусь от соблазна разорвать алую ткань, а потом разглядывать обрывки на белоснежном теле, вбиваясь в её лоно.

Не знаю, что Велия прочитала на моём лице, но я вдруг заметил, как она попятилась, испуганно глядя на меня.

Пришлось сжать кулаки и прогнать четверть цикла стихий по магическим каналам, чтобы успокоиться, а ещё хлестнуть по Истоку, чтобы отполз подальше и перестал пугать мою женщину.

— Опять напугал? — спросил я как можно мягче.

Велия вздрогнула от моего голоса — я и сам слышал, что он звучал с неуместной угрозой. Она несмело улыбнулась и с опаской подошла ко мне. Я не двигался, а она обвила меня руками за пояс и прижалась щекой к груди.

Я стоял, опасаясь шевельнуться. Велия отстранилась, и два раза тронула пальцами свой висок.

Она права, нужно действовать.

Всё, собрался. Собрался, я сказал!

— Ты права, не будем терять времени. Садись вот здесь у окна, — я развернул кресло, — мне нужно, чтобы тебя освещал дневной свет.

Глава 24. Велия. Затворничество

Я села в кресло, которое Дарио развернул к окну. Во всём теле нежилась сладостная истома, настолько мне было хорошо. А он, оказывается, может быть таким нежным и внимательным. Я улыбнулась, вспоминая его улыбку и слова во время близости.

Казалось невероятным, что этот огромный властный стихийник, резкий и требовательный, окажется настолько чутким.

— Смотри на свет.

Я послушно подняла взгляд на окно. Солнце было скрыто белыми облаками, но всё равно свет оказался слишком ярок, глаза заслезились.

— Продолжай смотреть, Велия.

Дарио встал за креслом, положил тёплые пальцы мне на лоб. Я заморгала, слезящиеся глаза заболели, в носу защипало, но я продолжала смотреть на ослепительно белые облака.

— Вспомни оранжерею, покажи мне её.

Я подумала о вчерашнем дне, как гуляла среди ярких цветов и вдыхала насыщенные запахи, как слушала журчание воды в фонтанах, а затем мои веки потяжелели, и всё погрузилось в темноту.

***

— Велия, можешь открывать глаза.

Я всё также сидела в кресле, а Дарио стоял напротив меня, заслоняя свет из окна. Выглянуло солнце, вокруг его тёмного силуэта расходились лучи, я задрала голову, всматриваясь, сощурилась, но выражение его лица было не разобрать.

— Спасибо, что показала мне, — его голос звучал глухо. — Это очень важно. Тебе принесут книги из библиотеки, обед и ужин тоже. Пару дней тебе придётся провести в комнате. Мне нужно уехать.

Дарио наклонился, приподнимая моё лицо за подбородок, и тронул мои губы невесомым поцелуем.

— Пару дней тебе придётся провести в комнате, — повторил он, выпрямляясь, — можешь пользоваться моими покоями. Я прошу тебя не выходить до моего возвращения. Сделаешь?

Я кивнула, пытаясь его рассмотреть, но лицо по-прежнему было тёмным из-за слепящего из-за его спины солнца.

— Умница. Береги себя и делай, что я говорю.

Дарио вышел. Так начались долгие дни моего затворничества. Впервые в жизни мне было нечем заняться. Раньше я помогала матери, заботилась о брате, вытаскивая его из передряг. После её смерти дел прибавилось: работы в лавке всегда хватало, да и я старалась подрабатывать у соседей.

Теперь же дни взаперти оказались испытанием. Мне приносили книги, которые я читала, даже занялась вышивкой, а ещё рисовала карандашом.

Дарио всё не возвращался. Приходил Луиджи. Лекарь был подозрительно молчалив. Он потряс руками рядом с моей головой, а потом у живота, выдал несколько бумажных квадратиков с порошками, и ушёл, не говоря ни слова.

Служанки-близняшки старались быть милыми и всё пытались меня разговорить, болтая без остановки, но речь ко мне так и не возвращалась.

Спустя неделю я проснулась среди ночи от звука захлопнувшейся двери, дёрнулась было от испуга, но тут же расслабилась, услышав хриплое:

— Это я, сладкая.

Дарио. Он лёг ко мне под одеяло, привлекая к себе, и я прижалась к нему, вдыхая уже знакомый запах. В этот раз к аромату хвои и океана примешивался тяжелый запах дыма.

Его рука опустилась на моё бедро, и он тихо спросил:

— Позволишь мне?

Я только сейчас поняла, как сильно по нему соскучилась. Вместо ответа я дотянулась до его губ и тут же растворилась в его твёрдых объятиях.