Невеста ветра

— Фрегат, говоришь? — На горизонт магус даже не посмотрел — положил ладонь на планшир и застыл, уставившись в пустоту. Эрдан тоже прислушался к ощущениям «Невесты», но между его восприятием и чувствами капитана лежала бездонная пропасть — ведь «Невеста» сама решала, что сообщить корабельному мастеру, а о чем смолчать. Она гораздо больше брала, чем отдавала. На мгновение ему показалось, что где-то рядом, но на очень большой глубине пронеслась тень, размерами и в самом деле превосходившая фрегат почти в два раза. Но это случилось так быстро, да и «Невеста» ничем не проявила обеспокоенности, что мастер решил: «Померещилось…»

Молчание капитана длилось очень долго, и впередсмотрящий успел благополучно ретироваться. Эрдан наблюдал, как движутся глаза Крейна под закрытыми веками. Неожиданно магус вздрогнул, и тотчас же его лицо сильно помрачнело.

— Мне это не нравится… — пробормотал Крейн и, резко повернувшись к матросам, приказал: — Всем готовиться к атаке! Под нами кракен!

Команда бросилась выполнять приказ, а мастер-корабел с сомнением и тревогой посмотрел на капитана.

— Кристобаль, я старик, но все-таки не выжил из ума.

Магус в ответ лишь вздохнул.

— Я не чувствую под нами ничего, — осторожно продолжил Эрдан. — Твое поведение выглядит… странно. Что происходит?

Было непривычно видеть Крейна сомневающимся, правильное ли решение он принял. Магус снова протянул руку к планширу, но почти сразу отдернул ее. Нехотя он признался:

— Кракена там нет, но… я ощутил какую-то силу, непохожую на все, с чем нам приходилось сталкиваться раньше. Она меня тоже почувствовала — и сделалась невидимой. Как будто ее и не было…

— Эй, ты куда?! — раздался голос Эсме, и Крейн обернулся. Целительница стояла у грот-мачты удивленная и растерянная, а откуда-то сверху доносился стрекот ларима. Зверек раньше никогда не забирался так высоко, и уж подавно Эрдан не помнил случая, чтобы он не слушался хозяйки. Странное поведение ларима встревожило его едва ли не больше, чем слова магуса.

— Час от часу не легче… — хмуро пробормотал Крейн. — Ну-ка, попробуем…

Эрдан не успел даже открыть рот, чтобы спросить: «Что?» — а ларим уже шмякнулся сверху прямо на руки Эсме. Корабел лишь мельком успел ощутить, как дрогнула связующая нить, — раньше он вообще не знал, что она есть. «Интересно, кто принял зверя в команду — Кристобаль или сам фрегат?»

— Идите-ка вы оба лучше по каютам, пока все не прояснится, — сказал капитан с усмешкой. — А то я за всеми уследить не сумею…

Эрдану оставалось лишь повиноваться. Он подошел к целительнице — ларим уже пришел в себя и тщетно старался вырваться из рук хозяйки — и проговорил, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:

— Пойдем, нам нельзя здесь оставаться.

— Я услышала про кракена… — Эсме посмотрела на него с тревогой. — Это опасно?

— Нам уже случалось сталкиваться с этими тварями, — уклончиво ответил мастер-корабел. — Хм… опасно, конечно. Но не безнадежно.

Она нахмурилась. Тем, кто вырос на суше, трудно поверить в возможность победить морское чудовище в его стихии, но взгляд целительницы выражал не только недоверие и страх — в нем было еще что-то.

— Эрдан… а какая из морских тварей самая опасная? Он на миг застыл — и после этого она говорит, что не читает мысли? — а потом признался с неохотой:

— Безымянная.

— Почему? — удивилась Эсме.

— Потому что никто не выжил после встречи с нею, чтобы придумать название, — мрачно сказал мастер-корабел. Глаза целительницы широко раскрылись, но она не издала ни звука…

…и смотрела не на него, а куда-то в сторону.

Эрдан резко обернулся — и в тот же миг палуба под их ногами дрогнула, а «Невеста» издала глухой крик. Время словно замерло: матросы застыли, все звуки куда-то исчезли, даже ветер стих. По правому борту «Невесты» из воды поднялись три щупальца и, покачиваясь, словно наблюдали за тем, что происходит на фрегате. Хотя это были всего лишь слепые отростки, усеянные присосками, Эрдан чувствовал на себе взгляд — чужой, пристальный, хищный. Щупальца оказались намного толще и длиннее, чем у кракена, и они были почти прозрачными: под обманчиво тонкой кожей светились какие-то нити, уходящие вглубь, к телу неведомой твари — размышляющей, должно быть, о том, годится ли «Невеста» в пищу.

Спустя всего мгновение тварь решила: годится.