Невеста ветра

Здесь было просторно, но отчего-то комната оказалась затянута туманной дымкой. Эсме моргнула несколько раз, испугавшись, что попытка прочитать мысли Кузнечика серьезно повредила ее зрение, — туман рассеялся, но не до конца.

Узкая койка стояла по правую руку, а по левую — два больших сундука и стол. На столе возвышался ворох полусвернутых карт, рядом лежал чистый лист пергамента и письменные принадлежности. Глядя на чернильницу, Эсме тупо размышляла о том, как хозяин каюты не боится, что чернила разольются, — ей хотелось думать о чем угодно, только не о том, что следовало поднять взгляд и посмотреть на человека, которого она вчера спасла.

Нет, не человека. Магуса.

Она смотрела на пергамент, на руки капитана — о таких пальцах барды поют, дескать, они с одинаковой силой и изяществом сжимают перо и саблю. Кружевные манжеты дорогой рубашки казались ослепительно белыми на фоне смуглой кожи.

— Так и будете стоять, словно провинившийся школяр? Признаться, в нашем с вами положении это должен был бы делать я. — Его голос она уже слышала там, по ту сторону.

— Не думаю, — возразила Эсме и невольно улыбнулась. — Я ведь… — она подняла взгляд и мгновенно забыла, что хотела сказать.

Прореха… иголка… он же сказал, что…

Сначала у нее покраснели уши, потом шея. Эсме закрыла щеки ладонями; она вдруг почувствовала себя в самом деле провинившимся ребенком — ребенком, который взялся за взрослое дело и не сумел довести его до конца, а теперь уже ничего нельзя исправить. Она шагнула вперед и лишь в последний момент увидела прямо перед собой трехногий табурет — он возник из пустоты, словно сидел в засаде и ждал, когда можно будет кинуться ей под ноги. Конечно, она споткнулась и…

— Эй, девочка моя, хватит! Неужто ты не можешь побыть радушной хозяйкой хоть немного? — Одно плавное движение — и магус оказался рядом. Он был похож на пардуса, такой же стремительный и хищный. — Все хорошо?

Последние слова были обращены к Эсме, а вот первая фраза… Целительнице показалось, что она слышит недовольное фырканье чуждости, и сразу вслед за этим туман в комнате рассеялся совсем. Теперь она видела всю обстановку отчетливо — несколько табуретов возле стола, книжные полки, картины на стене и множество других мелочей.

— Я не доделала работу… — прошептала девушка. — Я…

Длинные волосы, которые она запомнила растрепанными, теперь были гладко причесаны и собраны в хвост. Худое аристократическое лицо с тонкими чертами загорело до черноты; оно было… было красивым до вчерашнего вечера: на правой щеке змеился свежий шрам от виска до подбородка — та самая прореха, которую Эсме не успела зашить.

— Вы ведете себя так, словно не вылечили меня вчера, а, наоборот, едва не отправили навстречу Великому шторму, — произнес капитан, иронично прищурившись. Его улыбка вышла кривой из-за шрама. — Вот это гораздо важнее, разве нет? Я-то не вполне помню подробности, но, говорят, мне ее почти отгрызли…

Он засучил рукав и показал руку — от ранения не осталось и следа. Эсме ощутила гордость: она и впрячь справилась неплохо. Велину бы понравилось.

— Совершенно не стоит переживать из-за такого пустяка, — подытожил магус с беззаботным видом. — И в конце концов пирату полагается иметь какую-то особую примету. Право слово, шрам на физиономии все-таки лучше, чем стеклянный глаз или деревянная нога!

Эсме не сдержала улыбки.

— Забудем об этом, хорошо? — Капитан усадил целительницу на табурет, сам уселся напротив, возле иллюминатора. — У нас есть гораздо более важные проблемы. Для начала я хочу принести извинения за то, что стал причиной разрушения вашего дома и вынужденного бегства из Тейравена. Но смею заверить, единственное, что я мог сделать в той обстановке, — похитить вас, ведь иначе вся округа решила бы, что вы сотрудничаете с пиратами…

— Что было, то было, — Эсме вздохнула. — Но куда мне теперь податься?

— Вот об этом я и хотел поговорить, — магус кивнул. — Мое предложение таково: чтобы хоть как-то загладить вину, я предлагаю вам выбрать любой портовый город, где мы… скажем так, разыграем ваш побег. Вместе с суммой, необходимой для покупки дома и начала собственного дела. Я понимаю, что это неравноценная замена, но это единственное, что приходит мне в голову…

— Подождите, капитан. — Целительница нахмурилась. — Вы сказали, любой город?

Он кивнул.

— Но… разве пират может спокойно заходить в порты Империи?

Магус улыбнулся.

— Так ведь в Тейравенскую гавань мы зашли и вышли без проблем… относительно, конечно…

— Да-да, — растерянно согласилась Эсме. — Э-э… может, вы назовете мне свое имя?

Улыбка капитана сделалась очень хитрой.

— Разрешите не отвечать. Если вы не будете знать, кто я такой и чем занимаюсь, вам не придется лгать и изощряться в ответ на прямой вопрос. А рано или поздно вопросы появятся, уж поверьте — щупачи заинтересуются, откуда вы взялись и как раздобыли деньги. Чем скорее они убедятся в вашей бесполезности, тем скорее отпустят, и бояться нечего — целителей нынче не обижают.