Невеста зверя (сборник)

Все мы любим греческие мифы о богах и героях. Но боги бывают жестоки, и самые великие легенды полны несправедливости.

Когда мне было шесть лет и я только что научилась читать, мой отец на год отвез всю нашу семью во Францию. У нас было очень мало книг на английском языке, а читать мне ужасно хотелось. Наверное, мои родители тоже тосковали по книгам на английском – отец пошел в Американскую библиотеку и купил несколько распродававшихся там старых книг. Я взяла небесно-голубой том в твердом тканевом переплете, с порванным корешком (вышедший в Лондоне еще до моего рождения) и с головой погрузилась в чтение. Это был пересказ греческих мифов, в основном по мотивам поэмы «Метаморфозы» римского поэта Овидия. Теперь, глядя на титульную страницу, я вижу, что книжка называлась «Боги и люди», а автором был Рекс Уорнер, но для меня она была Голубой греческой книжкой, перечитанной множество раз. Больше всего мне понравились трагедии.

Для «Невесты зверя» я обратилась к одной из моих любимых историй – ужасной легенде об Актеоне. В классической литературе есть несколько версий истории Актеона, и в каждой свое объяснение его жестокой кары. Некоторые считали, что он был наказан за то, что нарочно подглядывал за богиней Артемидой, стремясь увидеть ее наготу. А по мнению Овидия, несчастный юноша просто оказался не в то время не в том месте.

Однако во всех версиях подчеркивается, что молодой Актеон был страстным охотником, и ни в одной не упоминается его сестра.

Жаннин Холл Гейли Белая косуля: три стихотворения

Белая косуля оплакивает свое детство

Взаперти
в крепком каменном доме без окон,
без стекол, в которые попал бы свет,
пробились бы лучи солнца,
я все бледнела с каждым годом – я бледная, как луна,
бледная, как голубка, и кожа моя нежна.

До пятнадцати лет, пока не просватают,

предстоит мне скрываться от света:
от деревьев, птиц и людей, чьи голоса
доносятся через стены,
от конского ржанья, от дневных песен,
хоть я и гуляю по ночам,
когда пищат, мелькая над головой,
летучие мыши.

Ни с кем не заговаривать,

никому не открывать дверей.
Со мной только книги и картины,
драгоценности и зеркала.
Тихая жизнь, невеселая, одинокая и медленная.
Я не знаю – смерть, печаль или клевета
заперли меня в мире темноты,
в мире зажженных свеч…
Неверный блеск огня —
единственный намек на то,
что мне готовит солнце.
Когда жених поклялся, что полюбил меня,
как только увидел мой портрет —
влюбился в портрет, глупый мальчик, —
и не послушал мольбы моей матери,
а распахнул мою дверь, ранив меня светом,
я вырвалась и убежала в лес,
обратившись белой косулей.

Свет обрек меня на молчание,

мое новое тело мелькало, как лунные блики,
в незнакомом лесу.
Но юный охотник все гнался за мной:
даже в новом обличье я не спаслась от его любви.
У ручья он ранил меня стрелой —
я истекаю кровью, голова тяжелеет,
близится смерть.

Ах, если бы я могла

вернуться в свою комнату,
где темнота обнимала меня и хранила мою жизнь.
Жестокий свет все ярче,
ярость солнечных лучей жжет нежную кожу…
Запрети ему, мама, касаться меня,
ведь, когда солнце сядет, я снова превращусь в девушку.
Пусть не плачет он обо мне,
ведь он сам, своим себялюбивым желанием
обрек меня на эту участь.

Любовная песнь белой косули