Невесты Шерраби

— Ладно. — Он резко поднялся, рывком открыл ящик и вынул оттуда красное неглиже, которое она надевала в их медовый месяц. Саймон чертыхнулся, сунул неглиже обратно и достал скромную белую хлопчатобумажную рубашку. — Вот это подойдет. Не будет вводить доктора Марфлита в искушение.

Это замечание заставило Оливию хихикнуть, но злобный взгляд Саймона, надевавшего на нее рубашку, заставил женщину сжаться. Поскольку Саймон был сильно не в духе, она кивнула и не стала спорить, когда несколько секунд спустя он сказал, что принесет чай.

Оливия посмотрела на часы и заметила, что время чая давно прошло. Должно быть, Джейми уже хватился ее.

— А где Джейми? — спросила она, когда Саймон появился с подносом, на котором стояли чайник из китайского фарфора, две тонкие синие чашки и тарелка с шоколадным бисквитом миссис Ли. — Он…

— В порядке. Натрескался бисквита и играет с Энни в "лапки-тяпки". Она говорит, что он выигрывает и правой и левой рукой.

— Потому что она ему поддается. Энни балует его.

— Ничего, это ему не повредит. Скоро он узнает, что жизнь состоит не только из побед.

Он был угрюм как никогда. Оливия хотела спросить, в чем дело, но не успела: раздался стук, и в комнату ворвался доктор.

— Получил вызов по телефону, который находится в моей машине, — объяснил маленький Марфлит, всегда напоминавший Оливии эльфа. — Приехал прямо сюда. Ну, миссис Себастьян, что там с вашей лодыжкой?

— Кажется, сломана, — сказала Оливия, не перестававшая удивляться тому, как быстро люди откликаются на каждую просьбу обитателей поместья. Когда она была просто Оливией Нейсмит, никто к ней не торопился.

Саймон пробормотал что-то вроде "дура, сама виновата", подошел к окну и начал любоваться бурей.

Доктор Марфлит бросил на него проницательный взгляд, но ничего не сказал и принялся щупать злополучную лодыжку. В конце концов выяснилось, что перелома нет, а есть сильный ушиб и растяжение.

— Вот и отлично, — заключил Марфлит. — Но раз уж я здесь, заодно осмотрю вас.

— О, в этом нет необходимости… — начала Оливия.

— А я думаю, есть, — заявил доктор и начал стучать, тыкать и слушать. Тем временем Оливия мрачно смотрела в потолок, а Саймон продолжал наблюдать за погодой.

Когда обследование закончилось, доктор Марфлит склонил голову набок и бодро спросил:

— Какие еще симптомы, миссис Себастьян?

— Симптомы? — эхом повторила Оливия. — Нет, я…

— У нее был обморок, — буркнул не отходивший от окна Саймон.

— Да, но это потому, что я ударилась головой, когда упала.

Доктор Марфлит осмотрел голову.

— Кровоподтеков нет, — сказал он. — Это случилось в первый раз? Тошнота, головокружение?

— Ну, я… — Честно говоря, пару раз она ощущала головокружения, а сегодня, когда внезапно появился Джералд, ее затошнило. — Кажется, сегодня мне действительно было неважно, — нехотя призналась она.

— Ага… Я так и думал. Для полной гарантии мы, конечно, сделаем анализ. Но если я не ошибаюсь, скоро на свет появится еще один маленький Себастьян. — Он лучезарно улыбнулся Оливии. Та ошеломленно замигала и инстинктивно повернулась в сторону Саймона.

Спина Саймона стала прямой, как классная доска. Оливия и доктор Марфлит, ждавшие его реакции, следили за тем, как он медленно оборачивается к ним лицом.

У Оливии упало сердце. В его взгляде не было и намека на радость, а черты напоминали маску, лишенную всякого выражения.

— Саймон… — сказала она, боясь выразить переполнявшие ее чувства. — Доктор Марфлит говорит…

— Я слышал, что сказал доктор Марфлит. Спасибо, доктор. Мы оба признательны вам за помощь. — Он улыбнулся доверчивому коротышке, уже поднявшемуся на ноги, бросил беглый взгляд на Оливию и любезно проводил доктора до дверей.

Оливия откинулась на подушки и закрыла глаза. Саймон едва посмотрел на нее. И нисколько не обрадовался тому, что она носит его ребенка. Хотя именно для этого он и женился на ней. А сегодня, когда он нашел ее в лесу, Оливия могла поклясться, что его гнев был вызван чем-то более важным, чем забота о ее здоровье.

Неужели она ошиблась? Оливия провела по лбу тыльной стороной руки. Он был влажным, хотя жарко ей не было. Неужели она совершенно безразлична Саймону? Неужели он жалеет об этом браке, хотя скоро получит то, чего так хотел, — наследника земельных владений Себастьянов?

Она повернулась на бок и сухими глазами уставилась на отражение лампы в окне. Неужели ее жизнь с Саймоном тоже будет лишь бледным отражением того, какой она могла бы быть?

Словно отвечая на этот вопрос, в трубе завыл ветер, а в стекло ударил дождь. Оливия подумала об Эмме, нежившейся в объятиях своего суженого. Когда настанет очередь золовки объявить о том, что она зачала новую жизнь, уж Зак-то не скажет "спасибо, доктор" и не уйдет из комнаты…

Саймон вернулся через несколько минут и увидел, что Оливия неподвижно лежит на кровати и смотрит в потолок. Ее лицо было белым как наволочка.

— Оливия, что с тобой? — спросил он. — Тебе все еще холодно?

Она кивнула. Да, ей было холодно. До глубины души.

Саймон сел на край кровати и налил ей чашку не успевшего остыть чая.

— Пей, — велел он, обнял жену за плечи и приподнял.