Невезение

– Когда мы были еще детьми, я всегда помогал Сэлу. – Он туго затянул шнурки и завязал их двойным узлом.

Потом направился к брату. Сэл усмехнулся, когда Джозеф стал затягивать шнурки на его перчатках.

Сделав дело, он отошел в сторону, а Сэл, волоча ноги, стал подбираться к Гонсалесу.

– Прекрасно, Генри. А вот и я.

Он нанес несколько слабых ударов по перчаткам тренера. Вид у Генри был удивленный и слегка растерянный. Он все еще не понимал, как ему быть.

– Скажи, Генри, чтобы я не опускал правую. Я всегда опускаю правую. Ты вечно твердил мне об этом.

– Да... Верно. Не опускай правую.

Гонсалес предусмотрительно отодвинулся подальше, он хорошо помнил его удар правой.

Сэл наседал на него, нанося слабые, ленивые удары.

– Ну, Генри, скажи, что я делаю неправильно. Объясни, что я должен делать. Ты же говоришь чемпиону, что он должен делать, верно?

– Да, конечно, Сэл... Я говорю чемпиону, что он должен делать.

Гонсалес по-прежнему держался на расстоянии.

Сэл рванулся вперед и мягко нанес удар левой ему по уху.

– Он ведь хороший мальчик, твой чемпион? Всегда слушается тебя. Хотя он и чемпион, а всегда тебя слушается. Верно?

– Да, Сэл, он слушается меня.

Сэл еще раз ударил его по уху, уже чуть сильнее.

– Да, Уокер послушный мальчик. Он делает все, что ты ему говоришь. Ты ему как отец. Верно?

– Да, Уокер хороший мальчик.

Сэл снова врезал ему по уху.

– Когда я лежал в госпитале – помнишь, я лежал в госпитале? – я слышал, как какой-то парень с дурацкой прической говорил по телеку, что ты единственный, кого он вообще слушает. Единственный. Он для тебя вроде любимого пса.

– Нет, Сэл, он не...

Еще один удар по уху.

– Они говорили, что он готов спрыгнуть с небоскреба, если ты прикажешь.

– Нет...

Бумс! Чуть сильнее.

– Они говорили, что, если Генри Гонсалес прикажет Уокеру проиграть бой, тот проиграет.

– Нет...

Бумс! Еще сильнее. Гонсалес дернулся и прикрылся.

– Я сам слышал это, Генри. – Сэл прямым апперкотом пробил оборону. – Вот что я слышал.

– Это не так...

Бумс! Бумс! Два быстрых удара правой, пока еще вполсилы.

– Готов поспорить, что он сделает все, что ты ему прикажешь. – Еще удар. – Парень любит тебя. Любит как отца.

Бумс! Бумс! Гонсалес согнулся и стал похож на черепаху, пытающуюся спрятаться в свой панцирь. Глубоким апперкотом Сэл заставил его приоткрыться.

– Ну ладно, довольно! Пять минут уже прошло...

Бумс! Бумс!

– Как насчет того, чтобы чемпион проиграл бой? Как насчет того, чтобы дать Эппсу побить Уокера в третьем раунде? За хорошие деньги! Недурное предложение для тебя и Уокера. Ты прикажешь ему сделать это?

– Нет, Сэл....

Бум-м! Апперкот прямой правой в солнечное сплетение. Генри согнулся пополам и повис на руке Сэла.

– Я спрашиваю тебя еще раз, Генри.

Сэл зубами развязал шнурки на правой перчатке.

– Что ты на это скажешь, Генри? За три миллиона баксов.

Сэл скинул перчатку с руки.

– Хватит, Сэл...

– Эй, Сэл, поосторожнее, – закричал Джозеф, стоящий за канатами. – Ты убьешь его.

Пошел ты, братишка.

Сэл сжал кулак и нанес удар правой. Голова старого тренера мотнулась в сторону, из носа потекла кровь, окрашивая в красный цвет верхнюю губу.

– Я еще раз спрашиваю тебя, Генри. Ты прикажешь ему? Ну как?

Апперкотом в живот Сэл подбросил его вверх. Потом расшнуровал и скинул левую перчатку. И еще раз врезал кулаком по уху.

– Не слышу ответа, Генри. – Еще удар. – Не слышу ответа.

– Я не могу... – задыхаясь, пробормотал Гонсалес.

– Осторожнее, Сэл!

Заткнись, чертов ублюдок.

Сэл вдруг подумал о том, что Генри сделал Уокера чемпионом, а потом вспомнил о тех боях, которые он устраивал для него, боях, которые выставляли его соперников в самом лучшем свете и позволяли им взобраться на пьедестал. Он стиснул зубы и прямым ударом правой врезал Гонсалесу в подбородок – мощный, знаменитый удар правой, который свалил с ног Лоусона и которого не избежал даже Али. Голова с седыми волосами откинулась назад, ноги Гонсалеса подогнулись, и он рухнул на ринг.

– О Господи, Сэл, ты убил его! Куда он теперь годится? Что нам делать? Ведь скоро бой. Я же говорил тебе, что нужно было идти прямо к Уокеру.

– Заткни свою дерьмовую глотку! – рявкнул Сэл. Он нагнулся и поглядел на Генри. Господи, неужели он убил его.

Черт, если Генри умрет, все дело провалится. Дерьмо.

– Принеси воды! – крикнул он Джозефу. – И поживее!

Он поднес пальцы к носу Генри. Ему показалось, что тот дышит. Сэл почувствовал одновременно и облегчение и разочарование.

– Тебя следовало бы прикончить за то, что ты сделал со мной, старый хрен, – пробормотал он. – Где ты там, Джозеф? – крикнул он.

И тут распахнулась передняя дверь.

– Эй, Гонс, что, черт побери, ты тут делаешь? На хрена ты включил свет?

Это был Двейн Уокер со своей черномазой подружкой, повисшей у него на руке. Чемпион почуял что-то неладное и застыл на месте, уставившись на Сэла. Потом заметил тренера, лежащего на полу.

– Гонс? Гонс, это ты? – встревоженно спросил он.

Он оттолкнул девицу и бросился к рингу.

– Гонс! Что ты сделал с ним, ублюдок?