Невежество фарисейского благочестия

Правило спроса и предложения, регулирующее капиталистическую жизнь, с абсолютным единообразием управляет и жизнью капиталистического же (ибо бытие, как известно, определяет сознание) прихода: пастыри — под угрозой своего существования «в сущем сане» — обслуживают именно тот образ благочестия, который создается задающей тон элитой. А тон и стиль этой элиты, определяющей modus vivendi жизни общественной, определяет и облик прихода — не только внутренний, но и внешний. Нынешний «благотворитель и благоукраситель» действуя с настоятелем в унисон, варварски деформирует прицерковное пространство, застраиваемое невероятных размеров баптистериями, монументальными гаражами и внушительными коттеджами, в окружении которых церковь — и как архитектурное сооружение и как духовная сущность — решительно тушуется, никнет, исчезает.

И вот тут-то от вопроса об этико-эстетической деформации (спланированной и «заказной», как убийство, деформации) «церковного строительства» мы переходим к вопросу о планомерной подмене социального образа Церкви. Веруя — согласно православному Символу — в апостольскую Церковь, мы — по идее — должны строить ее на апостольских же принципах, которые были отражены в частности, в том эпизоде «Деяний», где речь шла о позорной смерти Анании и Сапфиры , утаивших часть своей «коммерческой выручки» от народа, от братьев по вере. Нынешний элитный прихожанин, на средства которого все это — гаражи, баптистерии и церковные коттеджи — и строится, планомерно (отнюдь не опасаясь при этом немедленной и грозной кары!) «утаивает» от стоявшего рядом с ним в храме деклассированного прихожанина не то чтобы часть «цены имения», но всю — без изъятия — его цену, «полагая к ногам» «престижного» и удобного лично для него духовника только те средства, за которые, собственно, и покупается душевный покой ново-русского неофита. Более того: создается мощный, спаянный нерушимыми узами «взаимной выгоды» (что поделаешь — капитализм!) симбиоз преуспевающего пастыря и преуспевающего коммерсанта, причем последний зачастую берет первого, почти как любовницу, «на содержание» — со всеми его домочадцами: «православный» бизнесмен арендует (или строит) для своего «батюшки» роскошные апартаменты, снабжает его лимузином, организует ему паломничество по святым местам заграницы… И такая жизнь длится для батюшки до тех пор, пока он продолжает благостно улыбаться своему «духовному чаду» и благословлять все его капризы. Так создается и тиражируется образ «духовного лакея», обслуживающего потребности «хозяина жизни».

Итак, можно смело утверждать, что всесторонняя подмена христианства анти-христианством, вместо-христианством пронизывает собой нынешнюю церковную практику «снизу доверху», во всех ее проявлениях, а потому нетрудно представить себе праведника, которому в видении свежеотреставрированные храмы представились бы в виде «окрашенных гробов, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты». Какую цену имеет созданный для Христа храм, если обитает в нем Антихрист? В прежнее время было изобретено восхитительное, но и безупречно точное по своему смыслу выражение — «удовлетворение религиозных потребностей». «Новорусское» религиозное сознание, тщательно воссоздаваемое и пестуемое «отцом Карпом», «отцом Поликарпом» и их эпигонами, на этом-то (насквозь атеистическом!) принципе и основано: религиозная «потребность» стоит для них (для пастырей и пасомых) в ряду других столь же почтенных потребностей иного рода, которые также должны удовлетворяться со всей тщательностью. Именно потому-то вышеописанные дамы-благотворительницы молятся и постятся с такой же старательностью, с какой они выбирают покрой нового платья: потребность — раз она возникла — должна быть удовлетворена с максимальной пользой для человека.

Объясняется все это достаточно просто. Известно, что существует два типа сознания: во-первых, так называемое ламинарное (это когда идеология — в том числе и религиозная — развивается параллельно общему потоку жизни, никак с ним не смешиваясь) и, во-вторых, сознание турбулентное (это когда вера властно вторгается в жизнь, подчиняя ее своим законам). Изначально христианство — христианство апостолов — означало торжество нелицемерной турбулентности над фарисейской ламинарностью, меж тем как «последние времена» свидетельствуют о видимом торжестве ламинарности, властно, но негласно возведенной в единственный закон церковной жизни. Очевидно, что именно «элита» (в лице представителей фарисейского, с иезуитским оттенком, духовенства и обслуживающих их держателей «контрольного пакета акций» из числа мирян), именно «элита» новых книжников и «затворяет» от «профанов» Царство Небесное, куда «властители дум» не входят сами, возбраняя входить туда и другим (Мф., 23, 13).