Невезучая, или невеста для Антихриста

— Тусик, потом, — энергично отмахнулся от нее мужик, зашарив взглядом по кабинету в поисках чего-то важного, но внезапно наткнулся на нас, ну, вы поняли с кем.

— Вау, — облизав нас с "Марфой Васильевной" похотливым взглядом, изрек, похоже, финансовый директор этой богадельни. — А что это у нас тут за кошечка нарисовалась? — двигаясь в мою строну явно для того, чтобы пометить, провещал блондин. — Киса. Можно я буду так тебя звать? — промурлыкал он, неприлично сокращая между нами расстояние.

— Да хоть зайкой. Главное, чтобы у вас на меня капусты хватило, и морковка в самый неподходящий момент не подвела.

— Что? — неожиданно завис надо мной этот демон похоти и сладострастия.

— Морковку, говорю, берегите. А то у заек, которые на мою "Марфу Васильевну" покушаются, обычно или ушки вянут, или пимпочка отваливается. А вообще, я к вам по делу, — ткнула в Асмодея Кобелиновича папкой.

— Что это? — мгновенно утратил весь свой энтузиазм и эротизм он.

— Тут написано — Халявскому, — постучала пальчиком по резолюции упыря и победно добавила: — Вернуть Антону Люциевичу к завтрашнему утру с правками.

— Мышка, фас, — внезапно отчеканил мужик, запустив папку в полет куда-то за мою спину.

Обалдев от такого обращения с бесценными документами адского босса, я резко развернулась, и тут заметила ее — мышку, в смысле. Потому что невзрачного вида девушка в больших очках, сером костюме и какими-то бесцветными волосенками, убранными в жалкий хвостик, действительно была похожа на мышь.

— Чтобы к утру все в отчете исправила, составила мне подробный план доклада и ответы на вопросы, которые предположительно могут возникнуть, — пришпилил суровым взглядом серенькое несчастье Асмодей Соломонович.

Мышка затравленно моргнула, икнула и кивнула, а я поняла, что белобрысый гад оправдывает не только свое кобелиное имя, но и халявную фамилию.

— Антипенко, вот вы где, — спасительно прозвучало в повисшей тишине, и, обернувшись, я узрела адского босса собственной персоной. — У меня на столе папка с годовым финансовым отчетом лежала, — тревожно сверкнул своими черными глазищами он. — Куда вы ее дели?

— Как куда? — озмеительно улыбнулась Соломоновичу я, тут же забирая со стола Мышки отчет. — Принесла по месту адресата.

Люциевич облегченно выдохнул и обратился к блондину:

— Асмодей, пересмотри документы, пожалуйста, меня смущают цифры по кредиторской задолженности и форма с отчетом о финансовых результатах.

— Вот, — радостно хлопнула я папкой перед наглой мордой финансового директора. — На вас положили…

— Антипенко, — рявкнул шеф, мгновенно сурово сдвинув брови.

— Обязанности, — выдержав короткую, но многозначительную паузу, невинно хлопнула глазами, взвела мысленный курок и… контрольный выстрел в голову: — Хотя я бы положила на вас кое-что другое. Но у меня, к сожалению, этого нет.

— Антипенко, — простонал сквозь зубы упырь, и я гордо и непоколебимо вскинула голову. Да, я такая.

— Антон Люциевич, а можно я с собой Мышку заберу?

Босс посмотрел на меня как на душевнобольную: жалостливо, снисходительно и сочувственно.

— Мышку, клаву, коврик для мышки, все, что хотите, Антипенко. Только вернитесь на свое рабочее место и постарайтесь находиться в поле моего зрения, — Люциевич красиво развернулся, как ускользающий ниндзя, и бесшумно закрыл за собой дверь, а я, пользуясь моментом, нацепила на лицо улыбку святоши, бравируя ею перед мордой Асмодея Кобелиновича, как тореадор перед быком красной тряпкой.

— Мышка, за мной, — копируя тон финансового директора, кивнула я серенькому несчастью. — Слышала, что главный сказал? Могу забрать.

У Кобелиновича нервно задергался глаз, когда выползшая из-за своего рабочего стола девушка покорно пошла за мной следом.

— А вам, господин Халявский, желаю приятно провести ночь, — интригующе начала я, как только поравнялась с финансовым директором. — С годовым отчетом, — закончила не менее пафосно. — Завтра утром заберу, — и напоследок похлопав ладошкой по толстой папке с отчетом, я мысленно показала Кобелиновичу средний палец.

Нет, я не злая, просто ненавижу мужиков, которые, пользуясь своим служебным положением, измываются над слабым полом, а заодно и повышают за чужой счет свое реноме.

— Тебя как зовут? — вырулив с девушкой к лестничному пролету, я остановилась и окинула взглядом ее ужасно нервирующий внешний вид. Выглядела она, ну, как потенциальная жертва: шея вжата в плечи, голова опущена, взгляд в глаза не смотрит. Неудивительно, что халявщик Соломонович в нее своими зубами вцепился, как волчара в ягненка.

— Таня, — жалко проблеяла серая мышь.

— Это еще что за дешевая презентация? — возмутилась я. — Во-первых, Татьяна. А во-вторых, отчество у тебя какое?

— Леонидовна.

— Так вот, Татьяна Леонидовна, с этого дня только так, и не иначе. У тебя гордость есть? Ты почему позволяешь всяким блондинистым особям кобелиной наружности себя мышью обзывать?

— Так уволит же… — поправив пальцем съехавшие на нос уродливые очки, всхлипнула девушка. — Здесь платят хорошо. А у меня мама болеет. Где я еще такую работу найду?