Невезучая, или невеста для Антихриста

Насекомых мы с "Марфой Васильевной" забраковали сразу. Я еще дохлых тараканов и пауков в руки не брала. Вот креветки — другое дело. Правда, все равно перебор карасей деликатесами кормить. Но у буржуев свои причуды, поэтому, спокойно вскрыв упаковку, я подцепила пальчиками бледно-серую тушку павшей смертью храбрых в мировой пищевой цепи креветки, и с заискивающим "ути-пути, мои маленькие, кушайте на здоровье", бросила ее в воду.

Знаете, создалось впечатление, что Люциевич своих рыбок как минимум две недели не кормил, потому что самая крупная из них внезапно вцепилась в падающий на дно корм, словно бультерьер в палку, и стала метаться по аквариуму подобно реактивной торпеде.

И это не самое ужасное, я вам скажу. Остальная стая в это время носилась за ней следом, выдирая у несчастной из зубов куски изорванного в лохмотья морепродукта.

Исключительно из сердобольных соображений, я решила вывернуть в воду содержимое всей упаковки. А чего животинок мучать? Пусть все наедятся до отвала.

И вот в тот момент, когда я энергично трясла пакетом, пытаясь осчастливить голодных карасей элитным завтраком, случилась трагедь.

Одна из рыбок, ну, тех, которые сирые, голодные и убогие, вдруг резко выпрыгнула вверх, только по счастливой случайности вцепившись своими острыми маленькими зубами не в мой палец, а в надетое на него золотое кольцо.

С оглушительным визгом я тряхнула рукой, наблюдая словно в замедленной съемке за тем, как злобная зубастая тварь плюхается в воду, продолжая сжимать челюсти на моем колечке, которое за несъедобностью эта подлая гадина потом просто выплюнула.

Это вообще что такое? Это рыбки? Да это троглодиты пещерные.

Взгляд неожиданно уткнулся в наклейку на стекле, где красивыми прописными буквами было написано: "Ругосентрус наттерери".

Вот-вот. Очень подходящее этим заразам название — пугало, оно и в аквариуме — пугало.

Решив загуглить расшифровку наклеенных на стекло матюгов, я, к своему ужасу, обнаружила, что релаксирует, оказывается, мой упырь-босс на самых настоящих пираний.

Нет, ну вы видели? Интересно, на что паразит Люциевич рассчитывал, когда просил меня своих "крокодилов" покормить? Решил меня на испуг взять?

Это зря. Мы с "Марфой Васильевной" долго бояться не умеем. Поэтому если его зубастые твари не вернут мне мое колечко — выловлю поодиночке и зажарю к возвращению Люциевича на гриле. Не буженина, но за закуску сойдет.

Покосившись на свое сиротливо лежащее на дне аквариума кольцо, я воинственно сдула с глаз упавшую челку и отправилась на поиски орудия инквизиции, в смысле сачка, которым я собиралась выудить свое украшение, а заодно шугануть хищных зверюг.

Открыв дверь кабинета, я от неожиданности замерла.

За овальным полированным столом друг напротив друга сидели неожиданные гости. Уже знакомый ванильный блондин подозрительной наружности и какая-то до боли в душе знакомая парочка: демонически сексуальный седой мужик, чем-то напоминающий Хворостовского, и гламурная красотка в ультрамодном прикиде с переброшенной через плечо шикарной косой.

— А что это у нас тут за шабаш нарисовался? — настороженно поинтересовалась я.

— Не шабаш, милочка, а внеочередное собрание акционеров открытого акционерного общества "Адамант", — пафосно провещал белобрысый извращенец, и мое лицо тут же отразило все, что я по этому поводу думаю.

Я же не умею притворяться, что мне все равно, меня всегда выдает или дергающийся глаз, или пена у рта.

Ишь, чего удумали. Кот из дома, Люциевич, в смысле — мыши в пляс? Я вам сейчас покажу, как покушаться на его адский лизинг. Мне после пираний покусать кого-то вообще — как два пальца обоссать.

— Извиняюсь за каламбур, — ядовито заявила блондину, — но на сим я ваше собрание открытого акционерного общества объявляю закрытым. А для особливо непонятливых советую ознакомиться с пятьдесят пятой статьей федерального закона "Об акционерных обществах".

— Съел? — неожиданно подмигнул ванильному извращенцу харизматичный дядька, и сидящая с ним рядом краля удовлетворенно обвила руками его широченный бицепс, а затем, словно кошка, ласково потерлась щекой о богатырское плечо.

— Я новый акционер, — угрюмо пялясь на богатырский бицепс и эротично лапающую его тетку, вредно буркнул белобрысый. — И на основании значительного пакета акций имею право требовать внеочередного собрания и отчета о состоянии дел компании.

— Да кто же спорит? — сахарно улыбнулась я. — А значительный пакет — это сколько?

— Пять процентов, — желчно заявил он, и у меня непроизвольно вырвалось облегченное: "Пф-ф", вызвавшее у сидящей напротив блондина парочки ехидные ухмылки.

— Что за пренебрежительное: "Пф-ф", — взбеленился ванильный интервент, подло удумавший покуситься на адский лизинг моего шефа. — Пять процентов — это, между прочим, привилегированный пакет.

— Привилегированный пакет — это пятьдесят, как у генерального директора "Адаманта", — мило поправила его я. — Так что простым большинством голосов… Вы же, насколько я понимаю, голосуете в пользу Антона Люциевича? — в упор посмотрела на подозрительно притихшую парочку.