Невезучие

— И на этом-то мерзостном болоте и обитает легендарная фрау Осса? — недовольно скривилась эльфийка. — И чего ее занесло в столь невзрачное место? — Она мрачно всмотрелась в даль. — Ненавижу болота. Попав в Эйсен, мы только и делаем, что шастаем по всяким сырым да топким местам. Я, конечно, знаю, что влажный воздух благоприятно сказывается на цвете лица, но, гоблин меня побери, второе болото подряд — это уже чересчур!

Принц философски пожал плечами:

— Я бы тоже предпочел более сухой и теплый климат, потому что жар костей не ломит. Но, тем не менее, пара луж еще не повод жаловаться на судьбу.

Я улыбнулась. Сам того не ведая, благоразумный эльф полностью подтверждал мою теорию о здравом восприятии жизненных коллизий. Тай подметил мою улыбку и дружелюбно расцвел в ответ:

— Ты что-то придумала, Рогнеда?

Я кивнула.

— Лошадей придется оставить здесь, вверив попечению заботливого Михася. Заберем на обратном пути. А вот девушки… — Я вложила в рот два пальца и громко свистнула, призывая парящего за облаками летуна. — Трей, мне нужна твоя помощь!

— Да неужели? — Дракон опасливо маневрировал крыльями, заходя на посадку и выбирая кочку понадежнее. — Ты соизволила сменить гнев на милость?

— Временно! — Я нарочно решила не баловать летуна своей милостью, при этом отчаянно борясь с огромным желанием сказать гиганту что-нибудь приятное. Невзирая на наши прошлые разногласия, мне весьма импонировали его добродушие и открытость натуры. — Хочу с толком использовать твои навыки по транспортировке беспомощных девиц.

— Я готов! — без раздумий отрапортовал дракон, горделиво выпячивая грудь. — Приказывай, княжна!

Из лошадиной сбруи и гибких ивовых ветвей мы сплели импровизированную люльку, которую выложили нашими плащами и покрывалами с телег. Укрепили ее на длинной драконьей шее, а внутри уютно уместили так и не пришедших в сознание девушек.

— Неси осторожно, — напутствовал Трея принц, с огромной неохотой вынужденно расстающийся со своей любезной Виткой.

— Ага, как свои… хм… ну эти самые… самые ценные репродуктивные органы! — многозначительно добавила я.

Кажется, Трей покраснел.

— Смотри у меня, скромник! — Я выразительно хлопнула гиганта по массивной нижней челюсти. — Головой за дев отвечаешь, ну и всеми остальными причиндалами тоже!

Трей забавно прищурился, косясь на меня с уважительной симпатией. И клянусь, хотя подобная мысль и казалась жутко неправдоподобной, на краткий миг мне почему-то почудилось — гигант переживает за меня и только за меня, а совсем не за вверенных ему девушек. Я встретила пристальный взгляд его огромных выпуклых глаз и грубовато хмыкнула, не желая выказывать странную сердечную слабость, непонятную мне самой. Дракон сконфуженно отвернулся.

— Вижу, ты меня понял, — почти ласково подчеркнула я. — Так-то оно лучше, забудем прошлые стычки. Ведь если меня любить, я горы сверну…

— А если не любить — шею! — выразительно подмигнул принц.

Трей непроизвольно схватился лапой за горло, видимо уже ощущая на нем острые клинки моих сабель, и тревожно кашлянул.

— Лети уже давай, — дрогнувшим от волнения голосом пробормотала я.

— Исполню все в лучшем виде! — коротко пообещал дракон, легко поднимаясь на крыло.

— Помни, мы идем за тобой по пятам! — прокричала я ему вслед. — Жди нас в аббатстве!

— Исполню! — повторно донеслось с высоты. — И не переживай за них, я не подведу!

— Веришь ему? — скептично спросила Кайра, уважительно поглядывая на упрятанные в ножны сабли, чьи рукояти воинственно торчали у меня над плечами. — А ежели он напортачит и подведет-таки нас под монастырь?

— Отличный каламбур, — похвалила я, постаравшись улыбнуться как можно приветливее. — Но в данном случае нам ведь именно это и требуется.

Незыблемые законы мироустройства гласят — не существует ничего абсолютно бесконечного, на земле буквально все имеет свой неизбежный конец или логическое и обоснованное завершение. Конечны даже столь, казалось бы, неизмеримые величины, как любовь и бессмертие. Но, будто в пику всем известным мне аксиомам и правилам, проклятые Мариенрахские болота никак не желали заканчиваться, все разрастаясь и расширяясь до самой линии горизонта.

Солнце давно уже перевалило через свою высшую точку, и день начинал заметно клониться к вечеру. Голубой свод небес пятнали сиреневые ленточки сонной предзакатной дымки. Вскоре они сгустятся и уплотнятся, превращаясь в непроглядные полотнища черной ночной мглы. А ночи на болотах всегда особенно темны и страшны, потому что лишившаяся дневного тепла трясина начинает резко остывать, выделяя душные клубы вонючего пара, принимающего самые неожиданные и пугающие очертания. Зловеще ухает проседающий, сжимающийся от холода придонный ил, смачно чавкает покрывающая кочки губчатая масса, состоящая из перегноя, корней болотных растений и вязких лент желтой лягушачьей икры. Пронзительно-фиолетовым светом мерцают гнилушки, почти не отличимые от переливчатых бликов резво порхающих светляков. Нудно гудит прожорливое комарье. А омерзительные пиявки…