Невезучие

Компана огляделся по сторонам. Ничего! Одни кактусы! Франсуа тем временем погрузился уже по грудь.

К счастью, метрах в пятидесяти сыщик заметил доску, брошенную, очевидно, мафиозными строителями дороги. Сбегать за ней не заняло и минуты, но, когда Компана вернулся, из песка торчала только голова и правая рука его компаньона.

— Держите! — детектив протянул Перену конец доски.

Не прошло и пяти минут, и Франсуа уже сидел на твердой земле рядом со своим спасителем.

— Один ботинок все-таки утонул. Вместе с носком, — констатировал он, глядя на свою босую ногу.

«Босиком он не дойдет до города, — подумал Компана. — Хоть на закорки его сажай!»

Редкое удовольствие — тащиться десять километров пешком в жару по бездорожью. Но оно становится особенно изысканным, если проделывать это с полной выкладкой. «Килограммов семьдесят — прикинул детектив в уме. — А что делать»?

— Послушайте, Перен! — вдруг встрепенулся Компана. — Слышите? Кажется, нам повезло!

Действительно, со стороны гор доносилось слабое урчание автомобильного мотора.

Бедняга Компана! Он так и не сделал выводов из печальной судьбы Арваля. А ведь жизненный опыт и инстинкт самосохранения должны были подсказать ему, что невезучесть — болезнь заразная и, к тому же, при отсутствии иммунитета, чреватая осложнениями.

Урчание становилось все громче, и, наконец, на дороге показался джип, набитый полицейскими, как стручок горошинами.

— Эй! Стойте! Сюда! Мы здесь! — Компана бросился обратно к дороге наперерез машине. За ним, переваливаясь, как хромая утка, заковылял Перен.

Каково же было удивление французов, когда полицейские, высыпав из джипа, навели на них стволы автоматов.

— Стоять! Ни с места! Руки за голову! — скомандовал полицейский с нашивками сержанта, который, по-видимому, был у них за командира. — Вы арестованы по подозрению в убийстве!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Арестованных французов поместили в деревенскую кутузку, приземистое каменное строение с решетками на окнах. Назвать тюрьмой это строение было нельзя, следственным изолятором тоже. Собственно, вся каталажка состояла из единственной камеры и предбанника, где двое осовевших от безделья полицейских вяло резались в карты.

Вдоль боковых стен камеры в два этажа размещались нары. Таким образом, камера была рассчитана на четверых арестантов. Но в настоящее время в ней был единственный постоялец — заросший щетиной мексиканец неопределенного возраста. На его лице застыло выражение какой-то напряженности и, вместе с тем, безнадежности.

Впрочем, оно тут же исчезло, едва полицейские, втолкнувшие Перена и Компану, закрыли дверь и ключ щелкнул в замке.

— Добро пожаловать! — приветствовал абориген новоселов. — Располагайтесь, выбирайте себе места по вкусу!

— Добрый день, мсье! Меня зовут Франсуа Перен, а это — Жерар Компана, мой партнер. Я думаю, мы здесь ненадолго. Нас арестовали по недоразумению.

Компана переводил. Перену с большим трудом удавалось сохранять одновременно изящество манер и равновесие — он старался не наступать босой ногой на холодный цементный пол.

— Конечно, конечно, сеньоры! Меня тоже задержали по недоразумению. Два года назад. А за что вас?

— По подозрению в убийстве, — в голосе Франсуа звучала даже некоторая гордость.

— О, за убийство? — с уважением переспросил любезный хозяин. — Тогда, возможно, действительно ненадолго.

Вконец обессилевшие после бессонной ночи и утренних приключений, компаньоны рухнули на нары и моментально заснули.

Мигель, первопоселенец камеры, разбудил их через пару часов:

— Вставайте, вставайте, сеньоры! Вы слышите? Они идут! Днем в камере спать запрещено.

Действительно, в коридоре послышались шаги, тяжелые и неотвратимые, как шаги командора. Лицо Мигеля снова приобрело то напряженно-безнадежное выражение, которое удивило французов при первом знакомстве.

— С вами все в порядке, мсье? — поинтересовался Перен. — Что вас так напугало?

— Они идут, они идут! — как заклинание повторял Мигель.

В его голосе слышался неподдельный ужас.

— Они тут совсем одурели от скуки. Они выбирают одного и отделывают его по-черному!

— Кто «они»? — не понял Перен. — Что он говорит?

— Здешние полицейские, — перевел Компана. — Он говорит, что они выбирают кого-либо из заключенных и здорово его избивают. Просто так, для развлечения.

— Не может быть! — не поверил Франсуа. — Мы же в цивилизованной стране. Это же не Гаити, не Чили! И, кроме того, мы — иностранные подданные!

«Бедняга Перен! — подумал Компана. — Сейчас жизнь развеет твои иллюзии. Может, кому другому и удалось бы избежать экзекуции, но тебе…»

Он с грустью и состраданием посмотрел на своего напарника.

— Что это вы так на меня смотрите? — заволновался Франсуа. — Не хотите же вы сказать…

Компана сочувственно пожал плечами, как бы говоря: «Против судьбы не попрешь!»

Ключ лязгнул в замке. Дверь отворилась, впустив двух горилл в полицейской форме с уже закатанными рукавами.

Мигель в страхе забился в угол. Франсуа нервно заерзал на нарах. Компана внимательно изучал ногти на своих руках, делая вид, что все происходящее его совершенно не касается.