Невезуха

— Из компьютера легче украсть. Или даже все стереть. Сам увидишь — я готов голову прозакладывать, что на этом диске у тебя одни лишь невинные дела и ничего больше.

— Не может быть! — с ужасом воскликнул вдруг Роберт, заглянув в очередную папку. — Смотрите-ка! И такой человек стал министром финансов?!

— Да ты ребенок, что ли? — расстроился Бежан. — Отцепись пока от политики, я ещё не закончил. Пойми же ты, на этих наших гореправителях мир клином не сошелся. Бывшую жену в Заверче кто-нибудь отыскал?

— Баба уехала в отпуск, и никто не знает куда, — сердито ответил Роберт, отшвыривая бумаги. — Дома у неё побывали. Мамаша приходит постеречь квартиру и полить цветочки.

Тамошний участковый Фрувчик — я случайно лично с ним знаком — поговорил с мамашей. Да, баба та была его женой, мамаша её на бывшего зятя всех собак готова повесить, дочь до сих пор из-за бывшего мужа лечится от нервного расстройства, хоть они и развелись шестнадцать лет тому назад.

— А когда она уехала?

— Пятнадцатого. Тринадцатого и четырнадцатого была в Заверче, у неё своя парикмахерская, толпы народу её видели, в том числе Фрувчик собственными глазами.

— Машина у неё есть?

— Есть, «пежо». Тринадцатого поставила на техобслуживание, четырнадцатого вечером забрала. Пятнадцатого после обеда села в машину и укатила с теперешним женихом куда глаза глядят.

— А жених кто такой?

— Вроде бы поэт. Непризнанный. Моложе её лет на десять.

— Неплохой метод лечения нервных расстройств. А имя у него есть?

— Есть, только я не запомнил какое. Проверить?

— Нет. Безнадега. Этих двоих можно списать в убытки. А вторая, как её там, Иза Брант?

— Охрана тайны личной жизни, — язвительно сказал Роберт. — Теперь повсюду свобода личности. Из-за этой свободы личности жэки и паспортные столы просто с ума посходили.

Только сегодня выяснилось, что она уж два года как переехала, но прописана по старому адресу.

Теперь живет на какой-то Круткой. А этих Крутких в Варшаве несколько штук...

— Не переживай так. Запроектировано ещё больше.

— Я велел участковым проверить. Так что с минуты на минуту сведения появятся.

— Понимаешь, — задумчиво произнес Бежан, помолчав, — если он действительно сидел с убийцей в салоне, а потом впустил.., нет, постой, мы ведь не знаем, впустил ли он его... Ну, скажем, вынес из кабинета двустволку и дал ему в руки...

— Он был не пьяный, — напомнил Роберт. — Алкоголя в крови — кот наплакал.

— Но ведь не может быть, чтобы он так доверял одному из этих типов, что в бумагах его... Уж скорей баба или друг. Однако с друзьями у него дело туго. А бабы... Может, кто-то ещё есть?

— Колек разнюхала бы даже тень следа.

— Вызови-ка ее... Или нет. Лучше поезжай к ней. Секундочку, где она живет?

— Да она все ещё там сидит, у него. Холера её знает — зачем.

Бежан открыл было рот, чтобы возмутиться, кто её туда пустил и чего ради, но Роберт его опередил.

— Прокуратура изменила свое распоряжение, — сухо произнес он.

— О, даже так? Тогда.., подожди. Допросим её прямо на месте преступления.

Зазвонил телефон, Бежан снял трубку. Из Служевца пришла информация, что нашли Изу Брант. Точно, на Круткой, дома никого нет, но соседка подтвердила, что такая там проживает.

Дальнейшие расспросы оказались невозможны, поскольку в квартире дико вопили дети. Нужно быть настоящим чудовищем, чтобы не отпустить мать к орущим младенцам, поэтому большего узнать не удалось.

— Порядок, завтра с утра наведаешься к ней... — начал было Бежан, но осекся. — Нет, завтра навестим Михалину Колек...

— А нам никого в помощь не дадут? — с легкой обидой удивился Роберт.

— Дадут, дадут, не бойся, несколько типов из папок убитого уже запаниковали. И два иностранных посольства засуетились — оказывается, его бизнес носил международный характер. Со вчерашнего дня у нас.., сейчас, погоди-ка...

И Бежан вызвал Ирека.

Ирек, он же сержант Ирениуш Забуй, расценил прикомандирование к группе Бежана как особую награду и только и ждал возможности отличиться. Он немедленно объявился и получил приказ завтра с утра направиться на улицу Круткая, дом три, и торчать там до тех пор, пока не выловит некую Изу Брант, не увидит её собственными глазами, не проверит её паспортные данные и не выяснит, где она была и что делала тринадцатого числа текущего месяца. И ещё пусть узнает, не она ли бывшая жена некоего Доминика Доминика.

— Извините? — переспросил сержант.

— Представь себе, — отрешенно вздохнул Бежан, — ничего с этим не поделаешь. Родителям, бывает, приходят в голову самые кретинские идеи. Парень по фамилии Доминик, сын Доминика, при крещении был наречен Домиником, наверное, специально для того, чтобы все запутать.

И зовут теперь мужика Доминик Доминик. Понимаешь? То есть звали.

От информации и от волнения сержант настолько отупел, что потрясенно задал ещё один дурацкий вопрос:

— А что, больше не зовут?

— Вроде бы не зовут. Хотя нет, он сохранит свое имя на могильном камне. Весь разговор с ней хорошенько запомни, а ещё лучше незаметно включи диктофон. К вечеру я должен знать все про эту Изу Брант.

— А может, опытного оперативника послать? — засомневался Роберт.