Невезуха

Мое одурение начало проходить.

— Я не ездила на чужих машинах. В этой стране никто не рвется одалживать кому-либо свою машину. Так что у меня не было никаких шансов разбить её.

— У тебя есть долги?

Мне подумалось, что после этого визита долги точно появятся.

— Нет. Когда-то давно были, но я уже все выплатила.

— Ты употребляешь наркотики?

— Какие ещё наркотики?

— Марихуану, героин, ЛСД...

— Я что — на самом деле выгляжу такой идиоткой? — удивилась я. — Чтобы хотя бы попробовать эту дрянь, у меня и в самом деле должна была крыша поехать. Откуда у вас такие странные идеи, бабушка?

— Мир стал очень маленьким, — вмешался дядя Филипп, как бы оправдываясь.

— И сведения доходят до самых дальних его уголков, — нехотя подтвердила бабуля. — Анонимные письма можно презирать, но нельзя оставлять совсем без внимания. — Если в них нет ни слова правды, то, значит, у человека есть враг.

— А на врага можно не обращать внимания, но знать о нем нужно, — поучающе заметил дядя Игнатий.

— Ну так что? — издевательски спросила тетка Иза. — Какой такой у тебя враг?

— Я лично одного знаю, — сладким голоском заявила тетка Ольга, метнув в её сторону быстрый взгляд.

Нужно быть полностью недоразвитой, чтобы ничего не понять. Так какая же гангрена поганая мазала меня грязью в письмах? Это — во-первых. А во-вторых, что от меня нужно этой холерной тетке Изе? Представляю, каких гадостей они там обо мне начитались, если всем стадом прискакали меня проверять. Хорошо еще, что я сдалась, смирившись с этой проклятой невезухой, иначе могла бы и расстроиться. А кстати, что за семейная проблема за всем этим кроется?

— Я не знаю, бабушка, какой у меня враг, — сказала я с легким нетерпением, — если бы я прочла те анонимные письма, которыми он вас порадовал, может, и смогла бы угадать. А вот что кретин — это точно. О скачках там, случаем, ничего не было?

— О каких скачках? — подозрительно спросил дядя Игнатий, который по мере убывания вина становился все разговорчивей.

— Лошадиных.

— Конных, — недовольно поправила меня бабуля. — А что может быть не так в конных скачках?

Что не так в наших конных скачках, я могла бы рассказывать целую неделю напролет, однако предпочла промолчать. Выносить сор из избы показалось мне как-то не слишком патриотично.

— Ничего, — солгала я. — Но это единственное предосудительное развлечение, которому я время от времени предаюсь.

— Почему же предосудительное? — возмутился дядя Филипп.

Дядя Игнатий также выразил свое возмущение покашливанием, хрипом и жестами, поскольку от негодования аж поперхнулся. Обе тетки и бабуля взирали на меня с изумлением и обидой.

Я вспомнила, что в Австралии дерби является национальным праздником.

— Я имела в виду игру на скачках, — деликатно пояснила я.

— Вы только послушайте! — фыркнула тетка Иза. — Какой вздор!

— Что же ещё можно делать на скачках, как не играть? — удивилась тетка Ольга.

— Лошадь, девочка моя, — это благородное животное, — с достоинством заговорила бабушка. — Никто в здравом уме...

Дядя Игнатий снова обрел дар речи.

— Только дураки! — взорвался он. — Только дураки не пользуются!.. Я не понимаю!

Проигрывают!.. Знатоки никогда!.. Знатоки всегда!.. Всегда! Знаток — это о-го-го!!!

— Тоже мне нашелся знаток, — презрительно прошипела тетка Иза.

— Я попрошу не переходить на личности! — вскинулась тетка Ольга.

Бабуля все пыталась гнуть свою линию:

— Недооценивать важность критерия отбора при разведении...

— У каждого может разок подвернуться нога, — бросился в атаку дядя Филипп. — Это ещё ни о чем не говорит...

— Разок?! Как же! А одиннадцать раз не хочешь?

И тут, к вящему моему изумлению, они вдруг подняли дикий хай. Воспользовавшись тем, что про меня все забыли, я сбегала на кухню за переварившимися бобами. Родственнички накинулись на бобы и не заметив, что с угощением что-то не так.

А я слушала их ругань и мотала на ус. Этот подлый анонимщик явно имел представление об Австралии, коль скоро не упомянул мое единственное сомнительное увлечение. Вряд ли он был не в курсе, все друзья и знакомые прекрасно знают, что я бываю на бегах, делаю ставки, разбираюсь в лошадях, иногда даже даю советы знакомым журналистам. И неплохие советы, так как лошадей знаю с детства, щуплой девятилетней девчушкой я объезжала годовалых жеребят у друга моего отца, записного лошадника. Мы всегда друг дружке симпатизировали — лошади и я. С некоторыми предками тех скакунов, что сейчас участвуют в скачках, я была лично знакома...

Я вернулась в настоящее время. Итак, анонимщик удержался — наверняка скрежеща зубами от злости — от комментариев по поводу моей тяги к азарту. Знал, значит, что Австралия увидит в этом скорее достоинство, чем порок. То есть дебилом он не был. Ну ладно, но с чего он приплел наркотики?

Семейство продолжало упрекать друг друга в каких-то грехах, а я лихорадочно размышляла.

Откуда же...

Я чуть было не издала страшный вопль на первую букву алфавита, этакое пронзительное «ааааааааааа!!!» — столь внезапно меня осенило. Как гром средь бела дня и молния во весь горизонт — вот какое было озарение. Ну конечно же, Томек!