Невиданные чудеса Дивнозёрья

Про Мокшу-то все, небось, слыхали? Это наш царь болот. Когда-то простым болотником был, а теперь — вишь ты — всем тут заправляет, никого не боится. Ну ладно, почти никого. Тайку — нашу ведьму-хранительницу Дивнозёрья — всё же опасается. А всё потому, что однажды она его напугала. Ещё в детстве, представляете? Годков шесть ей от силы было, пошла Тайка в лес по грибы да и заплутала. Наступила сандаликом на тропку, которая кружит да водит, так сама не заметила, как оказалась на болотах. Глянула туда-сюда — ходу нет. Села на кочку, закручинилась, И тут откуда ни возьмись вынырнуло из воды чудище лупоглазое: чешуя рыбья, зубы — щучьи, глаза навыкате. Не простой болотник, а сам Мокша пожаловал — над ведьминой внучкой поглумиться.

— Бу! — он плеснул по воде перепончатыми ладонями, подняв тучу брызг.

Но Тайка ничуточки его не испугалась. Ну не знала она, что болотников бояться надо.

— Ой, привет, дядь. А ты кто?

— Ишь ты хитрая! — рассмеялся Мокша. — Нет уж, сперва ты мне скажи, кто такая, откуда и зачем пожаловала? А там уж я решу, съесть тебя или отпустить восвояси.

— Я — Тайка, — девочка улыбнулась, будто бы болотник ей что-то забавное сказал. — Ведьмы Таисьи внучка. Знаешь мою ба?

Конечно, Мокша знал. А ещё помнил, что у бабки Таисьи кочерга есть тяжёлая, чугунная. Когда-то он ещё дочку Таисьину — Аннушку — думал из люльки своровать да болотной корягой подменить, но заметила его ведьма и так по бокам кочергой отходила, что Мокша потом ни сесть, ни встать неделю не мог, только охал да кряхтел. Хорошо хоть подданные не видели, а то стыд один.

— Знать никого не знаю, ведать не ведаю. Мне до чужих бабулек дела нет. Сижу в своём болоте зелёном, берегу его от гостей незваных. А ты тут ходишь, воду мне баламутишь, болотнят шугаешь, глупая девчонка! За это ждёт тебя суровая кара!

Он сдвинул брови и завращал рыбьими глазами, но Тайка опять не испугалась — рассмеялась ему в лицо, захлопала в ладоши.

— Ой, дядь, а ты смешной! Сделай так ещё, пожалуйста!

— А ну цыц! Неча на царя тут квакать, лягуха малолетняя!

— А если ты царь, то где твоя корона? Врёшь ты всё! Царями-то всем хочется быть. Я тоже, когда маленькая была, в принцессу играла.

А вот это уже было обидно. Мокша надулся и, щёлкнув зубами, прошипел:

— Вот теперь я тебя точно съем!

— Лучше отведи меня домой, дядь. А то поздно уже, смеркается.

— Ещё чего!

— Да ладно тебе, не вредничай. Я слово волшебное знаю!

— Какое? — Тут Мокша насторожился. Хоть и малая девчонка, а всё ж таки ведьмина внучка. Ох, не заколдует ли?

— Самое главное! Бабушка говорила: скажешь его — и любой для тебя что угодно сделает.

— Вот прямо-таки любой?

— Ага.

— Прямо что угодно сделает?

— Ну да. Я уже не раз проверяла — работает.

Ох, дело принимало серьёзный оборот. Слово-то колдовское — оно посильнее кочерги будет.

— Нет, молчи! Молчи! — взмолился Мокша, когда Тайка снова открыла рот.

Знавал он прежде одного такого колдуна, которому тоже перечить не смей — сразу заклятием припечатает. А потом скажет сплясать — спляшешь. Велит в костёр прыгнуть — прыгнешь. Кощеем его звали. Мокша в былые времена как к нему в услужение попал, так сотню лет не знал, как от гада избавиться. И в ссылку его милостью угодил. Ещё не хватало теперь во второй раз в ту же лужу вляпаться!

— Молчать — это скучно. Хочешь, я песенку спою? Тебе понравится.

— К-колдовскую? — на Мокшу было жалко смотреть: его коленки тряслись, ноги подкашивались, жабры ходили ходуном. Кощей-то уж мёртв давно был, а память о нём — жива-живёхонька.

— Могу и колдовскую, — Тайка набрала побольше воздуха в лёгкие и тоненьким голоском затянула:

Может, правда, а может, мне чудится —
Всё, что я задумаю, — сбудется…

— Я всё понял! Не надо дальше! Не пой! — завопил Мокша. — Вот же послали черти болотные девчонку на мою голову! Ладно, выведу я тебя к деревне, только не губи во цвете лет!

— Ладно, — Тайка пожала плечами. — Да я и не собиралась вообще-то…

Мокша развёл перепончатые лапы в стороны, разгоняя болотный морок и туманы. Тут-то и затерянная в траве тропка показалась.

— Вот. Сделаешь три шага, перепрыгнешь ручеёк — а там до деревни дорожка доведёт. Ты только эта… ты больше не возвращайся.

— Да не очень-то и хотелось, — фыркнула Тайка. — Ты какой-то скучный.

Она разбежалась, прыгнула — и вмиг оказалась на той стороне ручья. Мокша с облегчением булькнул, по мутной болотной воде пошли частые пузыри.

Он никак не ожидал, что маленькая ведьма обернётся с той стороны ручья и весело крикнет:

— Спасибо, дядь! Это моё второе волшебное слово.

Тут в чешуйчатую голову болотника закралось сомнение, и он осторожно всквакнул:

— А первое какое было?

— По-жалуй-ста! — Тайка помахала ему рукой и, весело насвистывая, зашагала назад к деревне.

Болотный царь в сердцах вырвал из воды пучок рогоза и отшвырнул прочь. Ах, дрянная девчонка, обвела его вокруг пальца!

Но поделать он ничего не мог — Тайка уже была не на его земле, не в его власти. Наклонившись к самой воде, он зашептал заклятие (надо же было сохранить остатки царского достоинства):